Когда Ильин вышел, чиновник сказал:
— Я был уверен, что старый кагэбэшник не годится для тонкой работы.
— Он корову заловил, выдоил, а тонкая работа — это сливки снимать. Я тебе говорю, этот мужик большая умница, а ты будешь самонадеянный дурак, если влезешь в дело раньше времени. Учти, на той стороне стоит Гуров.
— Да что ты меня этим ментом пугаешь? — Чиновник тоже повысил голос. — Коли он такой неудобный, так уберите его к ейной матери. Мы что, государственное дело будем ставить в зависимость от прибабахов милицейской пешки?
— Ты не забывайся! Гуров не пешка, а один из лучших сыщиков России, такого, как ты, сожрет и костей не выплюнет. Так что жди и не подставляйся. У тебя достойных специалистов для завершения дела нет и быть не может. Когда ваш час придет, я сообщу, мне ваша головная боль ни к чему.
— Ни к чему? — Чиновник хитро улыбнулся. — Ты, значит, за так стараешься?
— За просто так даже воробьи не чирикают. Если ваша возьмет, придется нашу фирму вновь перетряхивать, тогда и обо мне вспомните. Руководители спецслужб — не грибы, по два раза в год не растут. Я давно понял: буду нужен — место найдете, а нет, так виляй хвостом, не виляй — все одно.
Еланчук и Гуров сидели в маленьком частном кафе. Первый пил кофе, сыщик — водку, которую подливал себе в стакан из фляжки «Смирновской». Официантка было подошла, сказала: мол, с собой приносить не положено.
— Ты меня прости, девочка, — ответил Гуров, — у меня настроение, а денег нет. Извини.
Клиенты выглядели солидно, были абсолютно трезвы, девушка дернула плечиком, вскоре принесла графин с соком, поставила перед Гуровым.
— Миллионеры небось, шутить изволите.
— Спасибо, родная, — ответил Гуров. — Может, ты и права, сам я не знаю, кто я такой.
— Тебя не назовешь жизнерадостным, — сказал Еланчук флегматично.
— Сегодня жизнерадостным может быть либо дебил, либо проходимец. — Гуров глотнул прямо из горлышка. — У тебя конспиративная квартира есть, у меня имеется, однако хоронимся мы, всего боимся. Так как любому ежику в лесу ясно, что явки наши прослушиваются, причем кем прослушиваются — неизвестно. Одной конторой, а может, и двумя одновременно — тоже неизвестно. Кому мы с тобой служим, Юра?
— А что изменилось за неделю? — удивился Еланчук. — Я тебя в таком миноре в жизни не видел.
— А ничего не случилось. — Гуров вновь отхлебнул из фляжки. — Вчера по телевизору послушал правителей — ничего нового. Говорить разумно либо случайно правду сказать они не научились. Мой министр выглядел особенно убедительным. Так мне служить захотелось, удержу нет. Я сдерживаться и не стал, выпил бутылку, сейчас отхожу, прилив энергии необыкновенный.
— Ну, может, если я тебе на мозоль наступлю, ты ногой дернешь?
— Валяй! — Гуров допил фляжку, махнул официантке. Когда она подошла, отдал ей пустую фляжку, сказал: — Друг решил меня угостить, так что принеси мне, пожалуйста, водочки и тарелку борща.
— Борща нет, можем предложить…
— Согласен, — перебил Гуров.
— Лев Иванович, нравишься ты женщинам…
— Ты про мозоль говорил, — Гуров попытался улыбнуться.
— Не терпится? Изволь! В нашей конторе тобой занимается полковник Ильин. Знаешь такого?
— Игорь Трофимович? Знаком, он мужик с головой, мне не обидно. Раз Игорю поручили — значит, меня в вашей конюшне уважают.
— Нашел чем гордиться. — Еланчук замолчал, выждал, пока официантка поставит на стол бутылку и тарелку с супом.
— Вы с водочкой-то осторожнее, — сказала девушка и неожиданно погладила Гурова по плечу. — Пить с горя — последнее дело. — И, вильнув бедрами, отошла.
— Ты на днях никакой серьезной встречи не имел? — спросил Еланчук.
— Продолжай.
— Один парень из отдела Ильина обронил, что жизнь ему улыбнулась и, наконец, звание, что задерживали больше года, присваивают. Я и подумал, не на тебе ли он отличился?
Гуров глянул остро, тупое безразличие с лица исчезло. Еланчук тихо рассмеялся:
— Значит, встреча была, так, возможно, ты засветился, потому как болтун тот работает в наружке. Гуров налил рюмку, выпил и сказал:
— Такое возможно. Спасибо. Кто предупрежден, тот вооружен.
— Не знаю, интересно тебе или нет, но скажу, что анализ последних теленовостей и выступлений в газетах показывает, что наметилась последовательная дискредитация президента. Учитывая войну в Чечне, это объяснимо. Но одновременно начали все чаще упоминать Бесковитого. Его рейтинг приближен к президентскому. Правда, вымысел — неизвестно. Ясно, что это начало организации общественного мнения и стоит за организацией серьезный капитал. Вадим Суриков тебе известен? Нет? И до недавнего времени никто о нем не слышал. Экономист, кандидат наук, недавно назначен вице-премьером. Кто-то этого кандидата активно тащит наверх. Несколько раз его называли чуть ли не третьим среди претендентов. Под него организована партия, куплено эфирное время и несколько журналистских перьев из тех, что продаются.