Все знали друг друга, многие не виделись годами, некоторые десятилетиями, но ни объятий, ни восторженных восклицаний — большинство были друг у друга в должниках. Один прикрыл другого от ретивого начальства, другой вытолкнул друга с простреливаемого участка, третий оказался быстрее напарника в стрельбе, а уж таких фактов, как не сказал лишнего, не спросил, не напомнил, и сосчитать было невозможно. Мужики собрались очень разные и очень похожие. Все с любопытством осмотрели квартиру Гурова, одобряя ту или иную вещь, переглядывались, подмигивали, ухмылялись доброжелательно, в конце осмотра полковник Добродеев, — такая вот подходящая фамилия для опера-важняка, — сказал:
— Лев Иванович, квартирка у тебя хороша. В первый раз смотрю на чужой достаток и не думаю, а на какие, собственно, шиши он приобретен?
— И напрасно, потому как туг моего самая малость, — ответил Гуров, — остальное — дареное.
— Ясное дело, понравился мужик, чего ему трехкомнатную хатку с обстановочкой не подарить, — сказал кто-то.
— Тем более что мужик оказался ловчее убийцы, да и мою нищую коммерсантскую душу от застенка спас.
Смеялись дружно, но хохотнули приглушенно, тихо и коротко. Последняя особенность гостей была в том, что они не говорили разом, друг друга не перебивали, да и вообще разговаривали мало и негромко.
Быстро накрыли на стол, кто-то отыскал стаканы, двухлитровый баллон «Фанты». Гуров оглядел стол, усмехнулся, достал из холодильника бутылку водки и, разливая, сказал:
— Вытащите свои запасы, бросьте в морозильник, иначе потом теплую придется пить.
Когда приказание хозяина выполнили и вновь расселись, Гуров поднял стакан, кивнул и сказал:
— За встречу!
— Ты не болтун, Лев Иванович, — сказал старший из присутствующих полковник Добродеев, за хромоту носивший оригинальную кличку Костыль. — Плесните по второй кто помоложе, а ты, хозяин, выкладывай. Так как ничего хорошего я от тебя не жду, поклон тебе, что собрал нас, стариков.
Гуров, словно ища поддержки, взглянул на Крячко, который лишь беспомощно развел руками. Учитывая профессионализм слушателей, Гуров изложил суть дела и положение на сегодня.
— Ничего говеннее ты придумать не мог? — после долгой паузы, во время которой оперативники ели-пили без тостов, стараясь не смотреть друг на друга, хрипло спросил Костыль.
Разговор начинался трудно.
— У меня недавно внук родился.
— Когда ты женился, умные тебя упреждали, что торопишься.
— Как они были суками, так и остались.
— Брось, нормальные парни, как мы с тобой, служба у них такая.
— Фото киллера покажи.
Крячко достал конверт, высыпал на стол фотографии Галея: и портретик, и в рост, снимок машины и ее номера отдельно.
Оперативники смотрели снимки без энтузиазма, каждый знал, что опознать человека, находящегося в толпе, если человек опытный, практически невозможно. Ведь киллера не подведут, не поставят рядом. Он будет среди массы людей и в каком обличье — неизвестно.
— А он не сменит пистолет на винтовку с оптикой? Не устроится на чердаке?
— Это вряд ли, — ответил Гуров.
— Новая игра, где каждый может заработать пулю при помощи собственных мозгов. Нам предлагают ответить на вопросы: когда? где? кого?
— Слушай, Гуров, ты эту конфетку сунул за щеку не сегодня.
— Верно, ставь задачу. Выпьем — пойдем думать.
— Считаю, что митинг и обязательно на улице, — ответил Гуров. — Мишень — не президент и не премьер.
— Спасибо.
— Не за что, — Гуров кивнул. — Начнем с исполнителя. Рост — сто семьдесят, вес — семьдесят, возраст не называю, возможен камуфляж. Если замолодится, возможны вязаная шапочка и длинные волосы. В костыли и подобную атрибутику я не верю, — его готовят не пацаны. Особая примета: либо забинтованная рука, либо он должен что-то в руке держать, доставать пистолет из кармана он не станет.
— Протезные шины — это из нашей молодости.
— Что-то современное.
— Фототехника, она сейчас бывает огромадная.