— Очень, — сказал Гуров. — Но сам факт, что мужчина в машину подсаживался, уже очень важен. Ты его разглядеть не мог, опиши, как можешь.
— Лет сорока, сутулый, прихрамывает на левую ногу, одет…
— Спасибо, Василий, ты старый сыщик, понимаешь, человек может сутулиться, хромать, надевать на себя что угодно, — сказал Гуров. — Рост, вес?
— Рост примерно сто семьдесят пять, худощавый, тут не прикинешься. Был он в вязаной шапочке, но думаю, что темно-русый, речь культурная, может говорить быстро, слов не подбирает.
— На таких салазках далеко не уедешь, — усмехнулся Крячко.
— Может, мне его сюда привезти, чтобы ты, Станислав, его внимательно разглядел? — огрызнулся Светлов.
— Спасибо тебе огромное. — Гуров принял у Верочки поднос с чашками и кофейником, поставил на угол стола. — Василий, ты с возрастом не мажешь, он не может быть моложе?
— Исключено, командир, — ответил Светлов. — Когда он из машины вылезал, отвернулся, но левую руку на спинку переднего сиденья положил. Кисть я видел отлично. Не молодой, пальцы худые, цепкие, неухоженные.
— Мадам вернулась в машину со свертком? — спросил Орлов. — Сколько времени отсутствовала?
— В руках у нее был лишь ее ридикюльчик. Вернулась она минут через семь-восемь, за такой срок в нашем магазине ничего и не купишь. Почему-то я думаю, она выходила позвонить.
— Ты превосходно думаешь, Василий Иванович. Нам крупно повезло, что за рулем оказался старый сыщик. — Гуров налил в чашки кофе.
— Ну? — Орлов смотрел на Гурова требовательно. — Говори, здесь все свои.
— Предположительно мужчина уговорил мадам позвонить сестре, чтобы Ирина привезла в Шереметьево доллары. Когда Василий отъехал, мужчина сел в машину, которая следовала за ними от самого дома, последовала команда перегнать «КамАЗ», угнанный ранее, к дому Бардиных.
— Спасибо, Лева, но об этом мы догадались. Мужчину ты опознать можешь? — спросил Орлов.
— Возможно, — ответил Гуров, не удержался и добавил: — По таким приметам грех не опознать.
Глава 15
Известно, сегодня в Подмосковье развернулось бурное строительство. Человек землю получает, покупает, кто шесть соток за двести верст от Кольцевой, иной соток поболе, зато и верст от Кремля поменьше. Один бытовку ладит, иной на хозблок собрал, некоторые кирпичные замки сооружают, ограду высокую успели возвести. Известно, коммунизм: от каждого — по возможности, каждому — по потребностям. Но и тот, у кого возможностей и потребностей больше, тот и получает соответственно. В большинстве случаев люди строились кучками: скромные владельцы бытовок и хозблоков — своей компанией, те, кто отдавал предпочтение многоэтажным виллам или коттеджам из камня либо кирпича, строили свой загородный мир отдельно.
На одной из таких вилл, расположенной хотя и на природе, но неподалеку от Лубянской площади, третий день жил Борис Сергеевич Галей. Нельзя сказать, что его схватили, а теперь держали под замком и охраной в заточении. Но приехал он на виллу не на своем «жигуленке», и, хотя ни у дверей, ни в воротах ограды часовые с ружьем не стояли, Галей не мог надеть дубленку и отправиться куда глаза глядят.
Все произошло не эффектно, а, можно сказать, буднично. Третьего дня он вышел из своего дома, сел в «Жигули» и не успел доехать до родного «Динамо», как его остановил гаишник. Представившись по форме, розовощекий сержант равнодушно взял водительские права и техпаспорт, вежливо козырнул, попросил открыть багажник, тихо матюгнувшись в адрес лейтенанта, который сидел в милицейских «Жигулях», стоявших неподалеку.
— Все под богом да начальством, — сочувственно и одновременно насмешливо сказал Галей, выскочил из машины и отпер багажник. — Извини, командир, я «Калашников» дома оставил. — Он сегодня был в настроении и необычно словоохотлив.
К «Жигулям» подошел ладно скроенный парень, забрал у гаишника документы Галея, и только в этот момент киллер понял, что дела его хреновые. «Парень» сунул документы в карман, профессионально проверил, нет ли в карманах Галея чего лишнего, и сказал: