Толпы гостей здорово потрепали нам нервы, но это, как оказалось, были только цветочки. Заявившаяся около полудня расфуфыренная девица превзошла всех критиканов вместе взятых.
Она бросилась мне в глаза сразу, как только зашла: бело-жёлтые нарощенные волосы до пояса, чёрные очки в пол-лица, толстые губищи, надутые силиконом, ярко-красные искусственные когти, узкие джинсики, открывающие поясницу, туфли на каблуках, блестящая кофточка — её я, заядлый читатель гламурных журналов, мгновенно определила как часть новой летней коллекции Дольче-Габбаны. Почему-то я сразу ощутила неприязнь к этой особе. До того сильную, что сама удивилась! Это было тем более странно, что пару дней назад, встретившись с такой разнаряженной девушкой, я навярняка признала бы в ней родственную душу и захотела бы подружиться. Что же случилось? Почему одной из первых мыслей, зародившихся в моей голове при виде гламурной гостьи, было: "Вот кривлюха! Наверняка она не умеет ни готовить салаты, ни жарить куриные крылышки!"?
— А что это у вас такой бардак? — выдала она в ответ на Колино приветствие. — Подносы со столов, что, не судьба убрать?
Менеджер вежливо извинился. Не объяснять же этой выпендрёжнице, что сегодня его подвела вся смена.
— Ладно... — гостья скорчила такую рожу, как будто бы делает нам одолжение тем, что заказывает еду. — Что у вас тут, гамбургеры? Фу! Такую дрянь не ем! Налейте чаю. И, пожалуй, слайсик кэррот кейка.
— Кусочек морковного тортика? — на всякий случай переспросил Николай.
— Вы, что, глухой?! Или русского языка не понимаете?! Слайсик кэррот кейка, я сказала!
"Интересно, за каким лешим она перевела название блюда на английский язык?" — подумала я, разыскивая полиэтиленовую перчатку.
— С вас сто десять рублей, — сказал Коля.
— Ничего себе! Ну обалдели! Так дорого, блин! Сто рублей — попить чаю в колхозной столовке! Сдурели! Вот жадность-то, а!
Гостья перебирала обзывательства, видимо, не догадываясь, что те, кого она обвиняет в жадности, отнюдь не назначают цен в кафе, и получают за час меньше, чем стоит её "кэррот кейк". Коля ничего не отвечал на оскорбления. Я, тем временем, столкнулась с непредвиденным трудностями.
Пирожные и тортики обычно брали с витрины одноразовой полиэтиленовой перчаткой, и я находила это довольно удобным. Только вот иметь дело с морковным тортом мне пока не приходилось. Он оказался таким мягким, что грозил превратиться в кашу от малейшего прикосновения. К тому же тот кусок, который я попыталась оторвать от большого блюда, выставленного на витрине, как назло, прилип. Не взять ли другой клин? Я протянула руку...
— Ты чего!? — зашептал еле слышно начальник. — Мы же договаривались: тортики продаём только по часовой стрелке! Они же там в соответствии со сроками хранения разложены!
Вот блин! Пришлось вернуться к прежнему, прилипшему, куску. После нескольких моих попыток поднять его и перенести на тарелочку, "слайс" разлепился по линии крема на верхнюю и нижнюю половину, обе измятые, совершенно непрезентабельные и с отпечатками моих пальцев.
— И вам хватит наглости подать мне эту раздавленную какашку? — живо поинтересовалась клиентка, наблюдавшая за процессом. — Господи, ну и сервис! Никогда в жизни не приду больше в эту рыгаловку!
— Не беспокойтесь, мы всё заменим, — невозмутимо ответил Коля, пока я счищала с блюда и убирала на отдельную тарелочку останки погибшего "слайса". — Ульяна, вон там есть лопатка для торта!
— Где? — я огляделась.
— Вот ворона! — прокомментировала посетительница.
У меня от накопившейся усталости, нервотрёпки, голода (было пора обедать) и обиды слёзы подступили к глазам.
С помощью лопатки следующий по часовой стрелке кусок торта, конечно, отделился от блюда, но вот поднять его было проблематично. Невероятно тяжёлый, высокий и хлипкий морковный торт угрожающе дрожал на лопатке и норовил плюхнуться с неё при малейшей неосторожности с моей стороны. Надо всё-таки поддержать рукой с одной стороны. Но не голой же! Перчатку я уже сняла и выбросила. Придётся надеть новую. Значит, опускаем лопаточку с куском пока обратно на блюдо...
— И долго ты ещё намереваешься копошиться? — поинтересовалась гламурная хамка. — Это даже становится интересно!