В очередном перерыве между дублями, пока актёры повторяли слова, а специальные девушки пудрили с помощью общей кисточки их блестящие физиономии, подруга спросила, как у меня дела с Геной.
Дела, честно сказать, были никак. В своём последнем письме я спросила у Ищенко, кто из героев кино о вампирах нравится ему больше всего и почему он увлёкся девчоночьим фильмом. В ответном послании Гена послал меня к чёрту. И что ему не понравилось?! Фильм-то и правда девчачий, не так, что ли? Пораскинув мозгами, я решила не отвечать. Сначала обиделась и ждала, когда он образумится и принесёт свои извинения, потом поняла, что извинений не будет, и обиделась окончательно.
—Знаешь, Танька, странный он какой-то! То вроде ласковый, кокетничает, то к чертям посылает. Не поймёшь его...
—Да мелкий он ещё! — сказала Танька. — Маменькин сынок. Ещё, небось, в игрушечки играет. Ему ещё нянька нужна, чтобы от маньяков оберегать.
—Да, избаловали его родители! — вздохнула я. — А как тут не избалуешься в такой семье?! Всё-таки сын олигарха! Яхты, виллы, машины, вечеринки со звёздами с малых лет...
—У Ищенко есть яхта?! — неожиданно изумилась подруга.
—Ты же сама говорила, он сын олигарха.
—Я!? Я так говорила?! Да ты что!
—Ну не буду я же выдумывать!
—А, погоди... Кажется, что-то припоминаю. Это было когда мы гуляли девятого мая?
—Ну да.
—Блин, Ульяна! Так я же не это имела в виду! Я просто немного преувеличила! Хотела сказать, что он богатый. Ну, да, Ищенки хорошо живут. У них вроде машина есть. Отец свой киоск держит, вроде того. Даже два или три! Ну не яхту же! Хотя по сравнению с моим папой-пенсионером и мамой-учительницей они, конечно, настоящие олигархи!
В этот момент режиссёр крикнул "Мотор!" и нам пришлось замолчать. Актёры играли очередную сцену на фоне двух посетительниц бара, она из которых, выпучив глаза и в смятении мотая головой изображала немой вопрос, вторая же смущённо пожимала плечами и усмехалась.
Держит киоск! Даже два или три! Смех на палочке! Мои родители и то, наверно, богаче этого Ищенко! Да что я только нашла в этом Генке — жалком, немодном, небогатом, помешанном на вампирах дурачке?!
—Найди уже себе нормального парня, — сказала Татьяна, когда дубль закончился. — Взрослого, умного, работящего. Такого как мой, например.
—У тебя есть парень? — удивилась я.
—А почему это у меня не может быть парня? — надулась подруга. — У тебя Кристиан, Елисей, а я, типа, одна пусть тусуюсь?
Кристиан, Елисей... В том-то и дело, что их у меня никогда не было! Не было и Гены — даже Гены, жалкого, никчёмного Гены, выдуманного едва ли не настолько же, насколько двое первых. У меня никогда не было парня! Я пускала всем пыль в глаза и считала себя королевой. А Танька, маленькая, некрасивая Танька, которую я всегда считала ниже себя, хуже себя, которая была словно моим дополнением, завела настоящие отношения! Она влюблена и счастлива. Она целуется. Она зарабатывает деньги. А я? Что могу я? Листать глянцевые журналы и выдумывать сказочные истории успеха?!
Неприятное открытие испортило мне настроение, и без того невесёлое из-за наскучивших съёмок. До самого конца эпизода в баре я молчала, изображала разговор кое-как и сидела, погружённая в свои мысли. К счастью, скоро съёмки этой части завершились и режиссёр объявил перерыв аж на целый час — до полчетвёртого. Я переоделась в платье и отправилась бродить по коридорам киностудии в надежде развеять свою тоску. На встречу то и дело попадались люди в странных костюмах, расфуфыренные девицы, размахивающие принтерными листками с каким-то текстом, лощёные кавалеры, лица которых я как будто бы где-то уже видела, но не могла вспомнить, влекомые рабочими тележки с реквизитом — то с диванами, то с креслами, то с сеном и обрубками деревьев, то с какими-то растениями в кадках...
После прогулки моё настроение немного улучшилось. Тем более, что вернувшись в павильон, где тусовались мои коллеги, я обнаружила их за игрой в мафию.
— Где ты бродишь?! — буркнула Татьяна. — Я тут уже банду обезвредила!
Неподалёку от нас, живых человеческих декораций, рабочие сооружали декорации неживые: в пустом закутке с обоями возникало подобие ресторана, неотъемлемой частью которого были притащенные из "бара" столы, покрытие белыми скатертями. Дело шло ни шатко, ни валко. К полчетвёртому рабочие не закончили, к четырём тоже. Лишь в пятнадцать минут пятого специальные женщины расставили на столах еду, а режиссёр выстроил массовку перед собой, чтобы определить, где чьё место будет.
— Еда! — прошептала подруга, глядя на реквизит. — Интересно, она настоящая? Она для нас? Можно будет её есть?
— Не трави душу! — я, так и не перекусившая после раннего завтрака, тоже уже серьёзно проголодалась. — По-моему, лучше нам не обольщаться на этот счёт!