Глава восьмая, где выясняется истинная ценность некоторых вещей.
Больше всего я боялась того, что платья уже не будет. Только представьте: почти месяц мечтаешь о вещи, примеряешь, навещаешь её в магазине, ссоришься из-за неё с предками, устраиваешься на работу, преодолеваешь всякие трудности... а потом наконец приходишь в магазин с деньгами (мой заработок плюс Танькин плюс её парня плюс от родителей на карманные расходы) - и оказывается, что твоя мечта уже продана!
Страх оказался напрасным. Все экземпляры платья - от 40 до 50 размера - висели на прежнем месте. Не ушёл ни один. У меня даже возникло ощущение, что их никто не мерил. Получается, платье не такое уж и хорошее, так что ли?
Можно было бы сразу взять нужный размер и идти на кассу, но я почему-то решила ещё раз померить: вроде как сомневалась, что ли... Переоделась, посмотрела на себя в зеркало. Странно, прежнего восторга не было. Где же королева, которой я казалась себе в прошлые разы?
Нет-нет, платье было симпатичным. И оно мне шло. Я определённо не отказалась бы принять его в подарок. Но покупать за четыре тысячи?..
Я снова повертелась перед зеркалом. Вот так так! Никаких эмоций! Ощущение такое, будто платье уже год, как висит в моём гардерборе и уже порядочно надоело. Ну, милое и милое. Не лучше и не хуже остальных моих нарядов. Добавить бы поясок, чтобы не было мешковато. И оживить каким-нибудь другим цветом. С белыми вставками, например, было бы значительно интереснее. А так... Что? Ну платье и платье...
Тут нитка висит. А тут шов кривоват. Да ведь это сплошная синтетика! В жару я в ней буду вся мокрая. И почему только это платье стоит так дорого? Может... просто потому что такие девушки, как я, готовы платить? Но... это несправедливо!
Что такое четыре тысячи, лежащие сейчас в моей сумочке? Наши (преимущественно Танькины) мучения с радиорекламой. Ужасы промоутерства. Гуддэевская соковыжималка. Унижения на съёмочной площадке. И немалые усилия моих родителей, встающих на работу каждое утро.
Да не стоит эта тряпка столькой работы!
Я быстро переоделась обратно. Побродить ещё по "Эдельвейсу"? Ну уж нет. Он мне до ужаса надоел. Надо побыстрее пойти к Таньке, отдать ей её деньги. И не забыть сказать, что она классная! Какой же самовлюблённой дурой я была, когда не ценила её дружбы!
Двадцать третье июля началось для меня так же, как и четырнадцатое: со встречи в метро. Только в этот раз имелись три отличия: во-первых, я была без Таньки, во-вторых мы собирались на Соколе, а не на Волгоградском проспекте, а в-третьих, моей компанией на сегодня оказались одни бабульки. Накрашенная, надушенная, в жёлтом вечернем платье, на каблуках (первое свидание с Овсянкиным, как-никак!) я почувствовала себя ужасно неуютно среди платков, самовязаных кофт, двадцатилетних проеденных молью юбок и вставных челюстей. Переписывавший нас бригадир - на этот раз мужчина - даже как будто удивился, что я не старуха. Доведя до места, он собрал у нас паспорта и передал в руки редактора программы. Тот принялся рассаживать народ по зрительному залу: командовал, кому на какой ряд, оценивающе рассматривал, передвигал то вправо, то влево, оглядывал так и этак, велел меняться... Не знаю уж, чем он руководствовался в этой своей рассадке, но точно не внешностью зрителей: будь оно так, я, конечно, оказалась бы на первом ряду, где ещё виднелась пара-тройка молодых физиономий, а тут меня усадили на последний, в самое скопление старушенций. Едва рассевшись, бабки начали беседу:
- Слушай, Зоя! Митрофановна пришла?
- А как же, вон она! Весь наш подъезд пришёл! Я самолично каждую обзвонила! Это же надо, такая удача - триста рублей платят!
- Главное, чтоб Валькины не прознали! И эта компания, которая семечками торгует!
- Пускай себе мотаются на Малахова за двести пятьдесят, мы им и слова не скажем! А то запишутся, как в тот раз, за неделю, все места займут, потом не пробьёшься!
- Ой, девчат, а я паспорт забыла! Вдруг выгонят?
- Да не выгонят, не боись! Я вот давеча тоже без паспорта пришла, так он ничего, покричал только малость, но деньги отдал. Алексею скажи.
- Ой, боюсь! Вдруг прогонит! Я же из сада сюда торопилась, в пять утра встала, на электричке тащилась, чуть инфаркт не хватил... Уж так боялась, так боялась, что не попаду!