- У Зинки-то внук - наркоман!
- Да ты что!?
- Опера Мусоргского, девять букв...
- Надо нам, девчата, ещё на выборы наблюдателями записаться. Там, говорят, целую тысячу платят!
- Ну и молодёжь пошла в наше время...
Стараясь пропускать мимо ушей высказывания насчёт нынешней молодёжи, я изо всех сил высматривала Бориса. Хотя как я могла его узнать? Мы же ни разу не виделись. Вернее, он-то меня, конечно, видел, а вот я знала его только как почерк в письме и голос в телефонной трубке - кстати, на удивление приятный голос! Хм... высокий, крепкий, светловолосый... Никто из присутствующих на съёмочной площадке не подходил под Татьянино описание. Впрочем, наверное, ещё рано. Наверное, Овсянкин гримируется в своей специальной комнате.
Стоило мне об этом подумать, как на мобильный пришла смс-ка: "Привет! Ты пришла? Я репетирую, скоро увидимся!"
Репетирует! И вспомнил обо мне! Вот это да! Кажется, у меня появился настоящий поклонник! Я ощутила себя специальной гостьей, получившей персональное приглашение на примьеру от исполнителя главной роли... Впрочем, ненадолго ощутила. До тех пор, пока начавшиеся съёмки не вернули меня с небес на землю - из воображаемоего положения особой гостьи в роль наёмного хлопальщика.
"Встать, суд идёт!" - наверняка вы не раз слышали эту фразу. За сегодняшний съёмочный день судья должен был произнести её семнадцать раз - именно столько сюжетов предстояло снять. Зрителям, разумеется, полагалось подниматься по этому приказу. Вставали они также перед оглашением приговора и в финале каждого дела - в общем, трижды за сюжет. Сообразив, что мне предстоит вскакивать с места пятьдесят один раз - это ещё при условии, что не придётся что-нибудь переснимать, - я приуныла. А ведь в ходе съёмок надо было не только поддерживать своё тело в сидячем положении, но и хлопать, то и дело изображая жуткую заинтересованность в происходящем!
Интересоваться, тем временем, было особо нечем. Выдуманные судебные тяжбы были невероятно унылы: разводы, делёж имущества, опека над детьми и всякая подобная скукотень. Некоторые из моих престарелых соседок, впрочем, наблюдали за этим театром весьма заинтересованно и даже сочувственно, так, словно речь шла о настоящих историях настоящих людей. В перерывах между сюжетами они обсуждали поведение современной молодёжи на примере выдуманных персонажей судилища, обменивались валидолом и гадали, скоро ли домой. Та, что больше всех хотела сняться и бежала на телестудию прямо с дачи, в каждом перерыве ныла, что ей плохо. В конце концов, беспаспортную бабульку вынесли на носилках два санитара вызванной режисёром скорой помощи. Её преждевременное отбытие вызвало в зрительном зале почти такое же оживление, как появившийся за полчаса до того неожиданный запах дыма. "Сидеть!" - рявкнул режиссёр в ответ на взволнованные вопли "Горим!!!" и попытки эвакуироваться. Съёмкам судебной программы не мог помешать даже пожар.
Изо всех сюжетов, которые мне пришлось посмотреть, более-менее интересен был только один: молодые супруги, которые развелись через неделю после свадьбы, не могли решить, кому из них достанется совместно нажитое имущество - пара резиновых сапог. Даже не знаю, чем мне понравилась эта история: своей очевидной нелепостью или тем, что роль мужа исполнял молодой человек очень приятной наружности.
"Вот бы это был Овсянкин!" - размечталась я, спускаясь со своего последнего ряда после того, как объявили получасовой перерыв. И почти сразу услышала за спиной голос Бориса. Обернулась - и с радостью поняла, что угадала!
Час спустя мы уже вместе прогуливались по парку. Боря - да, теперь он был для меня просто Боря, ведь актёр оказался старше всего на год! - уговорил меня вместе сбежать со скучных съёмок. Что и говорить: зелёные глаза Овсянкина, его ласковая улыбка и подкупающее внимание ко мне были гораздо интереснее, чем триста рублей в обмен на потерянный день и стариковское общество!
Боря купил мне морожение, качал на качелях, рассказывал всякие смешные истории про киносъёмки. Подумать только, получалось, что у меня самое настоящее свидание с кавалером - первый раз в жизни! Самое удивительное, что Овсянкин вёл себя совершенно свободно, так, словно мы с ним давно знакомы, словно между нами нет огромной разницы, которая разделяет профессионального актёра, пускай даже молодого, и девчонку, только мечтающую о сцене. Я поделилась своим удивлением с Борей.