— Послушайте, я не могу принимать… — начала было Тиффани, но барон грохнул тростью об пол.
— Заткнись и, будь так добра, послушай, госпожа Тиффани Болен. Когда ты сражалась с королевой эльфов, ты ещё не была ведьмой, а значит, ведьминское правило не брать денег здесь неприменимо, — резко заявил он. Глаза его сияли ярче сапфиров. — Что до оказанных мне лично услуг, я так понимаю, тебе заплатили едой и чистым подержанным полотном, ношеной обувью и дровами. Я надеюсь, моя экономка была достаточно щедра? Я велел ей не скупиться.
— Что? О, о да, сэр. — И так оно и было. Ведьмы жили в мире одежды с чужого плеча, старых простыней (хороший перевязочный материал), башмаков, в которых ещё сохранилось немного жизни, и, конечно же, подержанного, поношенного, потрёпанного и в целом видавшего виды добра из вторых, третьих, четвёртых и пятых рук. В таком мире получить доступ к кладовым жилого замка — всё равно что разжиться ключом от монетного двора. Что до денег… Тиффани снова и снова взвешивала кожаный мешочек в руках. Какой тяжёлый!
— А что вы со всем этим барахлом делаете, госпожа Тиффани Болен?
— Что? — рассеянно откликнулась она, всё ещё рассматривая кошель. — Э, гм, меняем одно на другое, отдаём людям, которым оно нужно… ну, всё в таком духе.
— Госпожа Тиффани Болен, ты внезапно сделалась уклончива. Ты, наверное, размышляешь про себя о том, что пятнадцать долларов — это сущая малость за спасение баронского сына, не так ли?
— Нет!
— То есть это было «да», верно?
— То есть это было «нет», сэр! Я — ваша ведьма! — Тиффани, тяжело дыша, обожгла его свирепым взглядом. — И я пытаюсь уравновесить очень непростой шарик боли, сэр.
— Ага, это говорит внучка матушки Болен! Покорно прошу прощения, как мне частенько следовало попросить прощения и у неё. И, тем не менее, будь так добра оказать мне честь и любезность и принять этот кошель, госпожа Тиффани Болен, и воспользоваться его содержимым как сочтёшь нужным в память обо мне. Я уверен, такого количества денег ты в жизни своей не видела.
— Я никаких денег обычно не вижу, — запротестовала потрясённая Тиффани.
Барон снова громыхнул тростью об пол, словно аплодируя.
— Я очень сомневаюсь, что тебе вообще доводилось видеть такие деньги, — весело заметил он. — Потому что, понимаешь ли, хотя в мешочке пятнадцать долларов, это не те доллары, к которым ты привыкла или привыкла бы, если бы имела дело с деньгами. Это — старые доллары, тех давних времён, когда денежную систему ещё не изгадили. В современном долларе, как я понимаю, по большей части медь, а золота там — что в морской воде. А вот этот доллар — настоящий шиллинг, чистейшей воды, да простится мне эта шутка. — Тиффани охотно простила шутку, потому что не поняла. Барон улыбнулся её замешательству. — Короче, госпожа Тиффани Болен, если ты отнесёшь эти монеты честному оценщику, он заплатит тебе, ну, я думаю, где-то около пяти тысяч анк-морпоркских долларов. Не знаю, сколько это в пересчёте на старые башмаки, но, с вероятностью, на эти деньги ты сможешь купить себе старый башмак величиной с этот замок.
«Я не могу принять этих денег», — подумала Тиффани. Мешочек в её руках вдруг изрядно потяжелел. А вслух она сказала:
— Для ведьмы это слишком много.
— Но за сына — не слишком, — возразил барон. — Не слишком много за наследника, не слишком много за преемственность поколений. Не слишком много за то, чтобы убрать из мира ложь.
— Но на эти деньги мне лишней пары рук не купить и ни единой секунды в прошлом не исправить, — отозвалась Тиффани.
— И тем не менее я настаиваю, чтобы ты их взяла, — повторил барон. — Если не ради себя, то ради меня. Это снимет тяжкое бремя с моей души, и, поверь, прямо сейчас душу эту неплохо бы подчистить, ты не согласна? Я ведь скоро умру, так?
— Да, сэр. Думаю, очень скоро, сэр.
Тиффани стала чуть лучше понимать барона и нисколько не удивилась, когда тот рассмеялся.
— Видишь ли, — пояснил он, — большинство людей сказали бы: «Да нет, дружище, ты ещё всех нас переживёшь, мы тебя быстренько на ноги поднимем, ты ещё бодрячком!»
— Да, сэр. Я ведьма, сэр.
— И в нынешних обстоятельствах это значит, что?..
— Я изо всех сил стараюсь не лгать, сэр.
Старик поёрзал в кресле и внезапно стал серьёзным.
— Когда придёт время… — начал было он и замялся.
— Я буду с вами, сэр, если хотите, — отозвалась Тиффани.
Барон облегчённо выдохнул.
— А тебе уже доводилось видеть Смерть?