-Давайте! – возбужденно заревел за его спиной Найк. – Жгите их!
Два огненно - красных столба пламени взметнулись над автостоянкой. Громко застучал пулемет. Это кто-то стрелял вслед удирающему «джипу». Потом все стихло…
Найк, внимательно следивший за бегством машины, сплюнул и выругался, отпустив в адрес пулеметчика несколько нелестных слов и выражений.
16
17
Потом была переброска домой с группой таких же, как он. Новые фальшивые документы, новая жизнь. Новое лицо… Он никак не мог привыкнуть к нему, поэтому даже пытался отращивать бороду. Но борода плохо росла, и пришлось ее сбрить. Шрамы на лице постепенно исчезли, и он полностью расстался с прошлым. Али не стало, остался только Ястреб.
А Мухаммеда убили. Он не вернулся из очередной командировки. И только позже, несколько недель спустя узнали, что его ударил ножом жених одной из его жертв. И никому не было дела до того, что у Мухаммеда остались мать и три сестры, что убийцу его казнили, а сама девушка уже давно на небесах, - она еще месяц назад взорвала себя на КПП в Секторе Газа, покалечив несколько израильских солдат и двоих ливанских рабочих…
Протяжный крик оторвал его от воспоминаний. Он взглянул на Найка, который стоял у окна и осматривал окрестности в бинокль.
-Что там еще? – спросил он.
Найк пожал плечами.
-Там Фалих, - сказал он и снова прильнул к окулярам.
Коротко и сухо треснул выстрел. На лестнице послышались шаги. Спускались двое. Это был Фалих – на этот раз без маски. Взъерошенные волосы, мокрое от пота лицо… С ним был молодой парнишка. Его, кажется, звали Максуд. Он запомнил его по одной из операций. Лицо у парнишки было совсем зеленое. Губы дрожали.
-Что там? – спросил он.
Фалих не ответил. Быстрыми шагами пересек холл, направляясь к стойке, где Найк оставил бутылку бренди. Взял бутылку и, запрокинув голову, сделал несколько крупных глотков. Передал бутылку парнишке:
-Пей…
Тот взял бутылку, глотнул, поперхнулся и закашлялся.
-Кто стрелял? – уже строже спросил он.
-Я… - Фалих с отсутствующим видом, достал пистолет, вынул обойму, зачем-то повертел ее в руках и вставил обратно.
Найк, опустив бинокль, с интересом следил за этой немногословной дуэлью.
-Что случилось?
Фалих прошелся, засунув руки в карманы, потом резко обернулся к нему, подошел вплотную, дыша прямо в лицо.
-Горничную изнасиловали на втором этаже… Вот, его напарник, - короткий кивок в сторону перепуганного парнишки. Тот стоял, опустив руки, переводя затравленный взгляд с одного на другого.
-Схватили ее в коридоре, затащили в номер… - с бешенством рассказывал Фалих. – Пока один насиловал, этот караулил в коридоре… Ждал своей очереди, мерзавец! – он без размаха ударил парнишку по лицу. – Когда я услышал крик, все было кончено… Они закрыли ей лицо подушкой, чтобы не кричала, а она задохнулась… Не сдержался я, того пристрелил, а этот, вот он…
Найк выругался. Ему, старому солдату, побывавшему на стольких войнах, убившему не один десяток людей, стало омерзительно тошно. Да, он убивал и убивает, потому что ничего другого делать не умеет, но так… У него самого дома жена и четверо детей. Старшей дочери уже шестнадцать. А если она попадет в руки таких вот…
-У тебя есть семья? – спросил он у парнишки.
-Что? – переспросил тот, едва шевеля пересохшими губами.
-Семья у тебя есть? Ну, отец, мать, братья, сестры?
-Есть…
-Так вот… Завтра с тобой поедут пять человек… Пять! Они пристрелят твоего отца и братьев. А мать и сестер изнасилуют, а потом продадут в публичный дом… - Он говорил лишнее. Но делал это сознательно. Ему хотелось, чтобы парнишка бросился на него, и тогда он пристрелил бы его, пристрелил без всякого сожаления и угрызений совести, и к тому же это стало бы оправданием перед Алексеем. Но тот не тронулся с места. Только задышал чаще, с всхлипами.
-Убирайся отсюда! – брезгливо приказал он. – А то я тебя прикончу… Фалих, забери у него автомат…
Фалих сдернул с плеча парнишки оружие и бросил в угол.
-Пусть убирается отсюда… Найк, проводи его до ворот…
Найк лениво поднялся и, подталкивая парнишку в спину, повел к выходу.