Кристина улыбнулась. Какое счастье, что у детей отсутствует понимание смерти. Может, ее действительно не существует? Она любовалась ясными темно-янтарными глазами сына и пообещала:
– Обязательно пойдем, клянусь тебе, – и перекрестилась.
– Тогда верю, – серьезно сказал Адам и побежал к двери, но тут же обернулся. – А можно, мы возьмем с собой Бена?
– Хорошо, – согласилась она. И проводила его до машины. Адам проворно забрался в «роллс-ройс» и, приоткрыв окно, принялся стрелять из игрушечного пистолета. Робин подыграл ему и упал на капот, изображая убитого, что привело Адама в восторг. Кристина рассмеялась и махнула на прощание рукой.
Затем вернулась на кухню, попробовала «булонез» и добавила еще немного чеснока и черного перца. Перелив густой мясной соус в кастрюлю, поставила ее на плиту. Довольная собой, она сняла фартук и с наслаждением выпила стакан белого вина. Вышла в коридор и остановилась у высокого узкого зеркала в позолоченной раме. Критично смотрела на себя. Ее волосы были собраны назад. На ней было простое трикотажное платье в рубчик, оно ей шло, но, как ей показалось, подчеркивало слегка округлившийся живот. После рождения Адама это стало ее головной болью. Она сидела на диете, делала специальные упражнения, но ничего не помогало, приходилось как-то скрывать его. Стивен никогда не обращал на это внимания и приговаривал, что ему нравятся ее округлые формы.
Кристина, глядя на свое отражение, несколько раз втянула живот, одернула платье и решила переодеться. Но передумала. Она ведь пригласила Мартина как друга, и не следует особенно наряжаться. Это может быть неверно понято.
Она вошла в комнату и подкинула пару поленьев в камин. Языки пламени весело оживились. За окнами раздался скрип тормозов. Она подошла к окну. Во дворе стоял темно-синий «форд-эскорт». Ее охватила нервная дрожь. На всякий случай спросила по домофону:
– Джеймс, это вы?
Он ответил глухим голосом, и она нажала на кнопку. Он вошел и внес с собой холодный воздух. Лицо его было белым, в красных пятнах. Очевидно, он здорово промерз. Кристина протянула ему руку, но он поцеловал ее в щеку своими всегда влажными губами. Она непроизвольно вытерла рукой место поцелуя.
– Я чертовски замерз! Напрочь отвык от британской погоды. Наверное, у меня кровь стала жидкой. – Он потер руки, и она обратила внимание, что рукава его поношенного пальто были слишком длинны.
– Снимайте побыстрее пальто и вешайте вот сюда, – она указала на вешалку и пошла в комнату. Джеймс торопливо последовал за ней.
– Усаживайтесь, – Кристина предложила ему место на диване перед низким камином, охваченным пламенем.
Он глубоко погрузился в мягкие подушки.
– Прелестная комната, – прокомментировал, рассматривая уютную богатую обстановку.
– Что вы хотите выпить, Джеймс? Есть почти все, – она остановилась у столика, заваленного бутылками.
– Виски и немного воды. Разве вы не помните? – В его голосе послышалось раздражение.
– Конечно, – согласилась она. – Но иногда люди меняют свои привычки. Например, так делаю я. – Кристина выдавила из себя подобие улыбки, когда передавала ему стакан. – Ну, рассказывайте, что привело вас в Лондон. Надеюсь, «Хрустальные источники» живут своей привычной жизнью?
– Я последнее время неважно себя чувствую. Приехал показаться врачам, – он одним махом выпил полстакана виски и облизал губы. Кристина засомневалась, действительно ли у него есть вопросы по отелю, и поэтому решила, не теряя времени на светские разговоры, перейти к делу.
– Джеймс, пожалуйста, расскажите, что творится на Барбадосе? У меня слишком много дел и голова забита проблемами. Как в «Хрустальных источниках» – порядок?
– Когда я уезжал, все было хорошо. Обычные каждодневные дела. Нет ничего серьезного, с чем бы не мог справиться мой помощник, – по-деловому ответил он.
– Но ведь вы же хотели поговорить со мной о возникших проблемах? – настаивала Кристина.
Он протянул ей пустой стакан.
– Нельзя ли вас попросить еще виски. Я начинаю чувствовать себя лучше.
Кристина быстро налила ему почти полный стакан, едва разведя водой, и молча протянула. Он, беря стакан, с силой сжал ее руку. Она отдернула ее с явным раздражением.
– Скажите, какая вы все же! Я знаю про вас столько, а вы продолжаете разыгрывать недотрогу. Ладно, – он кивнул. – Пора и вам объяснить кое-что…
– Джеймс! Я хотела бы узнать, зачем вы ко мне пожаловали?! – резко оборвала его Кристина. На смену беспокойству пришел гнев.
– Послушай, дамочка! – агрессивно рявкнул Моррис. – Прекрати мне указывать, что и когда говорить! Я это имел от твоего мужа. Так что более, чем достаточно. Годами выполнял его грязную работу, годами рисковал! Я спрашиваю тебя – для чего?!
Она заметила, как дрожит стакан в его руке. Он продолжал, не глядя на нее:
– А все делал из-за тебя, Кристина! Болтался вокруг, ловил каждый твой взгляд, каждое слово. Я умирал от желания и чувств…
У Кристины потемнело в глазах. Она подавила возглас ужаса. Неужели он мог говорить об этом серьезно? Но, взяв себя в руки, холодно произнесла:
– Я всегда любила Стивена. И никогда не думала о ваших чувствах. Вы работали на нас. К тому же ваша жена была моей подругой. Стыдитесь, Джеймс.
– Просто я был недостаточно хорош для тебя! Зато ничто не помешало тебе трахаться с Мартином Вордом! Бегать за ним влюбленной сукой! Я внимательно следил за вами, миссис шлюха! – взревел он, И чуть не выплеснул из стакана остатки виски.
У Кристины от возмущения закружилась голова, возникла тошнота. Она молила лишь об одном, чтобы быстрее приехал Мартин и выкинул из дома этого подонка.
– Надеюсь, вы освободите меня от своего общества, – бессильно приказала она и направилась к двери.
Он вскочил с дивана и преградил ей путь. Вытащил из кармана пиджака смятый конверт, расправил его и швырнул к ее ногам:
– Прежде чем я уйду, потрудитесь прочесть вот это! Она увидела на конверте свое имя, написанное крупным, размашистым почерком Стивена. Это повергло ее в легкий шок. Конверт был надорван. Наверняка эта скотина Джеймс смаковал каждое слово, написанное там. Потеряв над собой контроль и забыв о присутствии Морриса, она судорожно развернула лист бумаги и прочла:
«Крис!
Это письмо написано в спешке, и поэтому прости меня, если я излагаю факты скомканно и путанно. Горько мне, но, как бы я ни желал, – Адам не мой сын. Когда я был женат на Барбаре, у меня была операция, после которой я уже не могу иметь детей. Я обследовался, но ничего сделать было невозможно. Я знал, как ты хочешь иметь ребенка, и у меня даже мелькнула мысль найти отца нашему ребенку. Но Мартин, сам не подозревая, оказал мне эту услугу, хотя было время, когда я был готов свернуть ему шею.
Я хочу, чтобы ты знала: невзирая на то, что не являюсь биологическим отцом Адама, во всех отношениях считаю его своим сыном. Люблю его и горжусь им. Я собираюсь положить это письмо в сейф и молю Бога, чтобы у тебя никогда не появилась необходимость прочесть его. Но в случае, если со мной что-либо случится, будет лучше, если ты будешь знать правду.
И всегда помни, моя дорогая, как много ты значишь для меня. Люблю тебя с каждым днем все больше. Стивен».
Кристина поначалу просто не поверила тому, что прочла. Слезы потоком лились из глаз, не давая возможности перечитать еще раз.
– Почему он мне не сказал? – спросила она не столько у Морриса, сколько у клочка бумаги, дрожащего в руке.
– Стивен в очень многое тебя не посвящал, – со злорадством констатировал Джеймс.
Она скомкала письмо и сунула его в карман платья. Прикрыв рукой перекошенный от страдания рот, старалась поглубже дышать, чтобы сдержать потоки слез, готовых вырваться из ее глаз.
– Я не верю этому, – шептала она.
– А ты поверь. Я все выяснил. Его заставила стерилизоваться жена, потому что у нее были слишком тяжелые роды. А ты сама-то уверена, что этот ребенок от ублюдка Мартина? Или еще с кем-нибудь путалась?
– Да как вы смеете! – закричала Кристина, трясясь от неистовой ярости, она готова была убить этого мерзавца. Он невольно сделал несколько шагов от нее. – Где вы взяли это письмо?! Он же написал, что кладет его в сейф? Говорите!