Лешка осмотрел небольшой двор и уныло побрел к детской площадке. Там какой-то доброхот из местного жэка этим летом поставил резную беседку и раскрасил ее во все цвета радуги. От ветра она, конечно, не спасала, зато от дождя — запросто. И скамья там есть, Лешка хоть воду из кроссовки вытрясет, ох и ледяная же, пальцы совершенно занемели.
Ждать Лельку пришлось не очень долго. Лешка за это время даже промерзнуть как следует не успел. Только что нога застыла, хоть он и выжал носок, перед тем как снова надеть.
Ясно было, что Лелька собиралась добираться до Советского проспекта пешком. Иначе бы не вышла за час до открытия магазина. Автобусом или трамваем минут за пятнадцать доехала бы. Чудачка! По такой-то погоде…
Лешка криво ухмыльнулся: хорошо, Томка упомянула, что сестрица по-прежнему гримируется. Иначе он не узнал бы Лельку в этой серенькой очкастой тетке средних лет.
Лешка обратил на нее внимание совершенно случайно, просто слишком долго никто не выходил из Лелькиного подъезда. И понял, что это Лелька, лишь когда женщина под огромным мужским зонтом свернула к скверу. Вдруг вспомнил, что он уже когда-то ее видел. И тут же бросился следом. До Лешки наконец дошло — когда именно.
Они в тот день натравили на Лельку его приятеля Сашку Кочеткова, Томик назвала эту операцию — «Крест на частных сыщиках». Просчиталась, правда. Лелька выкрутилась, талантлива, надо признать.
Сашка, как Лешка выяснил чуть позже, наконец помирился с неизвестным вандалом — так и не сказал, кстати, кто там с его почтовым ящиком развлекался, наверняка та еще историйка!— а Лелька получила приличную сумму в качестве премиальных. Ну, и уверенность, что частный сыск ей по плечу.
Лешка догнал Зимину и пристроился за ней метрах в пяти. Брел за Лелькой и невольно ухмылялся, представляя себе картину со стороны: хороша цепочка! Сутулая некрасивая тетка в невероятных ботах — где их только Лелька откопала?— за ней высоченный и широкоплечий мужик, клацающий от холода зубами, а следом — тощая рыжая кошка, ничем не напоминающая недавнюю пушистую красавицу, которой восхищалась мать. И вся троица маялась дурью, иначе не скажешь!
Лелька Зимина спасалась от скуки, придумав себе новую игру. Оставалось удивляться, что она до сих пор ей не надоела. Наверное, они с Томиком перестарались, нужно было попроще дельце подобрать.
Сам Лешка явно разыгрывал душевнобольного, иначе бы не плелся следом, изображая «секьюрити». Непонятно только — от чего или от кого он собрался охранять Томкину ненормальную сестрицу.
А Матильда зачем-то шпионила за хозяином. Вбивала в его глупую голову, что не одно доброе дело не остается безнаказанным. Вот и брела за Лешкой следом, а он мучился угрызениями совести — вытащить несчастное животное под дождь! Нет, он точно изувер, а Матильда просто дура!
Дальнейшее произошло так быстро, что Лешка потом так и не смог все толком вспомнить, как ни старался. Даже Петькины вопросы мало прояснили ситуацию. Видимо, Лешка слишком замерз и слишком расслабился. Убедил-таки себя в собственной дурости. Вот и не смотрел по сторонам, буквально загипнотизированный сутулой спиной идущей впереди тетки.
Лешка почти поверил, что ошибся, и впереди него идет не Лелька, а незнакомая женщина. Шел следом просто по инерции и тоскливо прикидывал, заработал он за это кошмарное утро средненькую простуду или отхватил что-нибудь поосновательнее. Типа воспаления легких или бронхита. Решил, что вряд ли легко отделается — уж слишком саднило горло.
Краешком глаза Лешка отметил догоняющую их с «Лелькой» длинную золотистую машину и хмуро подумал, что такой цвет поздней осенью только раздражает, он больше подходит лету. Единственное светлое пятно на улице!
Площадь Металлургов была совершенно пустынной, сумасшедших, кроме них, не находилось, нормальные горожане предпочитали отсиживаться сейчас в теплых помещениях. В офисах ли, в собственных квартирах — неважно. Поэтому, когда женщина шагнула с тротуара на дорогу, Лешка пошел следом, машинально отметив скользнувшее за ним рыжее пятно. И тут…
Ему показалось, что застывшая где-то за их спинами машина вдруг обрела крылья, настолько быстро и бесшумно она оказалась рядом. Лешка обернулся и глаза его округлились от ужаса: новенький «Мерседес» молнией несся на них с Лелькой!
Как он успел отшвырнуть в сторону Лельку, кошку и откатиться сам, Сазонов и сейчас не мог понять. Втихую благодарил судьбу, ангелов, присматривающих за душевнобольными — а кто они все трое, как не сумасшедшие?— и армию, от которой его не смогла после института отмазать мать. Какую-то физическую подготовку он там вопреки всему получил и еще не все подзабыл.
Лешка лежал на грязном асфальте и неверяще провожал взглядом уносящуюся к проспекту Победы роскошную машину. Происходящее казалось дурным сном, и он глупо улыбался, радуясь, что остался жив и, кажется, почти цел. Однако многострадальные ладони…
Лешка с трудом сел и присвистнул: вот и исчезли оставленные Матильдой царапины. И следа от них не осталось, как и от самой кожи. Гольное мясо! Елки, век бы такого не видать.
Рядом засмеялись, и Лешка испуганно вздрогнул: смеяться сейчас?! И тут же зажмурился от стыда: Лелька! Как он мог забыть о ней?! И кошка где-то рядом, жива ли?
Лешка обернулся и невольно крякнул: в паре шагов от него сломанной хрупкой куклой ничком лежала Лелька. Массивные роговые очки слетели с ее носа, дурацкий полуседой парик валялся рядом, нелепый зонтик давно унесло ветром…
Густые пепельные волосы казались почти белыми на мокром асфальте, тоненькие пальчики судорожно сжаты… Лешке аж поплохело: он убил ее! Не рассчитал силы, швырнул будто тряпичную, идиот! Что же делать?!
Тут Лелька вздрогнула, шевельнулась, приподняла голову, и Лешка оторопело замер. Огромные синие глаза— цвет крымского неба над морем в солнечный день— в упор смотрели на него и… смеялись!
Непостижимая Томкина сестрица даже в такой момент осталась верна себе. Лешка из нее едва об асфальт дух не вышиб, из носа вовсю бежала кровь, правая щека на глазах наливалась синевой, а эта ненормальная весело воскликнула:
—Как ты здесь оказался?
—Гусей пас,—прохрипел Лешка, соскребая себя с асфальта.
—А я…
—Понятно, ты гуляла, уж очень погоды в Череповце стоят чудные.
Лешка вертел головой, высматривая Матильду поблизости, и страшился увидеть вместо нее рыжее пятно на тротуаре. А Лелька села чуть ли не в лужу, удивленно посмотрела на закапанную красным руку, достала носовой платок, зажала им разбитый нос, пытаясь остановить кровь, и прогундосила:
—Знаешь, я всегда хотела, чтобы ты обломал Томика…
—Мечтать не вредно,—проворчал Лешка.
И выругался от облегчения. Потому что увидел наконец и Матильду. Она… уходила от него! Неторопливо шла через площадь к парку и ни разу не оглянулась на своего временного хозяина.
Лешка ухмыльнулся: проклятая кошка, по крайней мере, на первый взгляд отделалась легче всех, она даже не хромала. Недаром говорят, что в кошке семь жизней. Как и в Лельке!
Лешка с кряхтеньем встал, оглядел свои вконец испорченные брюки и поморщился. Потом рывком поднял Лельку, бросил взгляд на совершенно пустую улицу и проворчал:
—Пустячное дельце, чтоб его…
—Ты о чем?— еле слышно спросила она.
Лешка с неприязнью покосился на Лелькино бледное личико и едва успел подхватить ее на руки. А теряющая сознание Лелька шепнула:
—Ногу, кажется, вывихнула…
***
Тамара сидела за компьютером и делала вид, что пишет новую программу для гальванической линии. На самом деле ей было не до работы. Мысленно она была в ювелирном отделе.
Тамара злилась на весь свет: ну почему такая несправедливость? Именно сегодня они получили долгожданный заказ, и ей никак не удрать. Пока не посмотрит первую загрузку. А это в лучшем случае через час, так как пока вся партия на участке травления.
Не обращая внимания на легкомысленную болтовню коллег — они уже обсуждали, на что истратят новогоднюю премию!— Тамара пыталась представить, что происходит сейчас в ювелирном отделе. И жалела, что ее нет рядом с Игорем, ему в эти минуты так необходима моральная поддержка.