20 ноября стояли хорошая и тихая погода, ветер дул с востока. Мы вымыли наши рубашки; но был такой сильный холод, что выстиранное и скрученное белье сильно замерзало: приходилось держать его у большого огня, но и то оно оттаивало только с одной стороны, а с другой оставалось замерзшим, так что легче было разорвать его, чем развернуть. Чтобы белье оттаяло, не оставалось поэтому ничего другого, где опять бросить его в кипяток, такой сильный был холод.
21 ноября погода была сносная, ветер северо-восточный. Тогда было принято решение, чтобы каждый поочередно рубил дрова для облегчения этой работы повару, который и без того был достаточно занят приготовлением пиши два раза в день и оттаиванием снега для питья; но капитан и штурман[295] были освобождены от этой работы.
22 ноября дул юго-восточный ветер при ясной погоде. Так как у нас оставалось еще 17 кругов сыра,[296] то мы съели один за общим столом, а из остальных все получили на свою долю по одному для собственного употребления.
23 ноября погода была сносная, ветер юго-восточный. Так как песцы стали появляться в гораздо большем количестве, чем раньше, то мы и воспользовались этим удобным случаем. Именно, мы сделали из толстых досок ловушки, на которые накладывали камни, окружив эти ловушки глубоко вбитыми острыми кольями, чтобы нельзя было прокопать проход снизу. Этим способом мы время от времени ловили песцов.[297]
24 ноября была резкая погода, ветер дул с северо-востока. Мы опять приступили к купанью, так как не все были здоровы. Четверо из нас взяли ванну и, когда они вышли, то цирульник[298] дал нам слабительного, которое было нам очень полезно. В этот день мы поймали четырех песцов.
25 ноября стоила ясная погода, а ветер дул западный. В устроенную нами ловушку мы поймали двух песцов.
26 ноября погода была суровая, при сильном юго-западном ветре; свирепствовали буря и страшная метель. Дом был почти погребен под снегом, так чти нельзя было выйти, и мочиться и испражниться приходилось в доме.
27 ноября день был ясный, ветер дул с юго-запада. Мы сделали несколько ловушек, ибо песцы были нам очень полезны для питания, еды же у нас было немного, и потому казалось, что их послала нам сама судьба.
28 ноября опять была суровая погода с сильной бурей с севера и страшной метелью, так что мы снова оказались наглухо заперты в доме и не могли выйти, ибо все двери были завалены снегом.
29 ноября день был ясный и небо светлое, ветер дул с севера. Мы откопали снег у дверей и проложили дорогу для выхода наружу. Сделав это, мы нашли нее наши ловушки и силки погребенными под снегом. Очистив ловушки, мы опять приспособили их для ловли песцов, причем одного поймали в тот же день; он был нам не только полезен для еды, но из шкуры его, как и из шкур вышеупомянутых песцов, мы сделали шапки, закрывавшие всю голову и предохранявшие нас от резкого мороза.
30 ноября дул западный ветер, погода были ясная. Когда Стражи[299] были на юго-западе, что по нашему предположению было приблизительно в полдень, мы отправились вшестером, хорошо вооружившись к кораблю, чтобы посмотреть, как все обстоит; придя туда, мы поймали под палубой живого песца.
ДЕКАБРЬ 1596
1 декабря погода была скверная — буря с юго-запада и много снега; вследствие того мы опять, были совершенно заперты в доме, а дым поднялся такой, что мы с трудом могли развести огонь, и по большей части оставались у себя на койках; но повар все же был вынужден развести огонь для варки пищи.
2 декабря скверная погода продолжалась и попрежнему держала нас дома. Из-за сильного дыма мы с трудом могли сидеть у огня; поэтому мы большей частью попрежнему оставались лежать на койках. Согревая у огня камни, мы передавали их другим, остававшимся в своих гнездах, для согревания ног; холод и дым были невыносимы.
3 декабря продолжалась та же скверная погода. Оставаясь на койках, мы могли слышать страшный треск льда на море, отстоявшем от нас приблизительно на полмили. Мы объясняли этот шум столкновением больших ледяных гор, которые, как мы видели летом, имели много саженей толщины. Так как в те два или три дня мы не могли, как раньше, разводить огня из-за очень едкого дыма, то в дом проник такой резкий холод, что потолок и стены покрылись льдом в два пальца толщиной: почти то же было и с койками, где мы лежали. В эти три дня, когда мы были заперты в доме, мы пустили в ход песочные часы на двенадцать часов: как только они опорожнялись, мы их перевертывали и следили за этим с большим старанием, чтобы не сбиться в счете времени. Холод был настолько силен, что стенные часы также замерзли н не шли, хотя мы привешивали к ним тяжесть больше обычного.
296
В голландском оригинале: "koyen kasen", т. е. "коровьего сыра", в отличие от овечьего, который был также распространен в Голландии.
297
В немецком переводе сказано несколько иначе: "мы сделали несколько ям, на которые клали толстую доску и камень, которые сами собой опускались, как только песец попадал в яму".
298
В голландском тексте: "de barbier". Раньше (4 ноября) то же лицо названо врачом (de surgijn).