От Кильдина до того места, где нас встретил Ян Корнелиссон, курс NWtW — 7 "
От того места, где нас встретил Ян Корнелиссон, до Колы, курс преимущественно S — 18 "
Так что всего мы проделали в двух открытых лодках среди льдов, то волоком поверх льда, то на парусах по чистой воде, путь в 383 мили.
24 июня, около восхода солнца, мы шли среди льда на веслах в разных направлениях и искали, где бы лучше всего можно выйти на чистую воду, но нигде не заметили прохода. Ветер дул с востока, и мы быстро подвигались вперед, так что рассчитывали уже обогнуть мыс Нассау, но наткнулись на лед, который задержал нас у восточной стороны мыса Нассау, у самого побережья; мы могли ясно видеть самый мыс, отстоявший по нашему расчету приблизительно на три мили; ветер дул с S и SSW. Тогда шестеро из наших высадились на берег и нашли немного дров, причем каждый снес в лодки столько, сколько мог захватить; ни птиц, ни яиц они не видели. Разведя из этих дров огонь, мы сварили на воде кашицу, которую мы называем matsammorе,[378] чтобы впустить в желудок что-нибудь горячее. Дул очень сильный южный ветер.
25 июня также был сильный южный ветер, и так как лед, к которому мы прикрепились, был не очень надежный, мы сильно боялись, что он сломается и мы будем унесены в море. Действительно, около заката солнца эта льдина разломилась, и мы должны были переменить стоянку и пришвартоваться к другой льдине.
26 июня штормовый ветер с юга разбил лед, у которого мы стояли, на много частей. Нас стало дрейфовать в море, и мы не могли опять добраться до прочного льда и поэтому находились в величайшей опасности, на краю гибели. Находясь в море, мы изо всех сил налегали на весла, но не были в состоянии подойти под берег. Поэтому пришлось поставить фор-стаксель, но тут мачта сломалась в двух местах, и наше положение стало хуже, чем раньше: несмотря на сильный шторм, мы принуждены были поставить главный парус.[379] Но ветер так сильно дул в него, что если бы мы снова не спустили его с величайшей скоростью, то без сомнения были бы поглощены волнами или наши лодки залило бы водой и мы утонули бы. Вода уже начала переливаться через борт, а между тем мы были в бурном море далеко от берега, так что перед нашими глазами стояла одна только смерть. Но неожиданно подул северо-западныи ветер, так что мы, хотя и с большой опасностью, могли достичь берегового припая.
Избавившись от этой опасности и не зная, где остались наши товарищи, мы проплыли вдоль припая одну милю, но не нашли их и стали предполагать уже что-нибудь худое, боясь, не потонули ли они; тут налег густой туман. Продолжая плыть вдоль земли и не находя товарищей, мы выстрелили из мушкета; они услышали и ответили нам тем же. Мы не могли видеть друг друга, но все же стали несколько сближаться, туман же мало-по-малу рассеялся; выстрелив вторично, и мы и они заметили от выстрела дым, и наконец мы стали сходиться, причем мы увидели лодку товарищей застрявшей между дрейфующим льдом и припаем. Подойдя к ним еще ближе, мы пошли к ним по льду и помогли им вынести на лед вещи, бывшие у них в лодке, а затем протащили по льду самую лодку и с большими тягостями и трудностями спустили ее опять в открытую воду. Пока они были затерты льдом, им удалось найти на берегу дрова и развести огонь. Когда же мы все объединились, то сварили из хлеба и воды кашицу, чтобы впустить в желудок что-нибудь горячее, и она была очень вкусна.
27 июня мы при благоприятном восточном ветре обогнули мыс Нассау, приблизительно в расстоянии одной мили от его Западной стороны, где мы получили противный ветер, так что пришлось убрать паруса и плыть на веслах. В то время как мы плыли вдоль припая, недалеко от земли, мы увидели такое множество моржей, лежащих на льду, какого раньше никогда не видали, да и нельзя было сосчитать; вместе с ними там было огромное количество птиц. Выстрелив в птиц одновременно из двух мушкетов, мы убили этим ударом двенадцать штук, которых снесли в лодки. Когда мы таким образом плыли на веслах, появился туман, и мы опять наткнулись на пловучий лед, так что пришлось вернуться к припаю и укрепиться за него в ожидании, пока туман не рассеется; ветер, противный нам, дул с WNW.
28 июня, около восхода солнца,[380] мы вынесли все бывшее в лодках на лед, куда перетащили впоследствии и самые лодки, так как льды сильно теснили нас со всех сторон, а ветер дул с моря. Мы боялись, что будем совершенно затерты и уже не найдем никакого выхода. Из парусов мы устроили на льду палатку, под которой несколько отдохнули, поставив одного вахтенного. Когда солнце было приблизительно на севере, к нашим лодкам подошли три медведя. Увидев их, вахтенный тотчас закричал: "Три медведя, три медведя". Мы выскочили из палаток с мушкетами, заряженными свинцовой дробью для охоты на птицу. Так как у нас не было времени зарядить их иначе, то мы выстрелили и, хотя не могли сильно повредить зверям, они все же отошли на далекое расстояние и дали нам достаточно времени опять зарядить мушкеты, так что одного из трех медведей мы убили. Другие, увидев это, разбежались, но приблизительно через два часа вернулись опять. Впрочем, подойдя ближе и заслышав наш шум они убежали. Ветер дул с W и WtN, вследствие чего лед с большой силой дрейфовал на восток.
378
Это повидимому испорченное испанское слово mazomorra, т. е. измельченные или истолченные сухари.
380
Латинский перевод неправилен, так как в это время голландцы имели незаходящее солнце. В голландском оригинале "когда солнце было на востоке".