Через секунду они оказались на диване – обнимающиеся и счастливые.
-Поцелуй меня, - попросила Ксюша, и от простоты ее слов у Аси замерло сердце.
Это была какая-то другая Ксюша. Легкая. Свободная. С блестящими глазами и готовыми расплыться в улыбке губами.
И Ася прижалась к этим губам, изо всех сил сжимая Ксюшин затылок.
Так сладко было целоваться, получая отклик на каждое движение. Как чудесно-волнительно было проникать языком между жадных губ, и встречать ответное движение языка, и гладить, и играть губами в волнующие игры.
-Подожди, - попросила вдруг Ася, отстраняясь, и стараясь не смотреть на зелень возбужденных Ксюшиных глаз. – А что, если у нас не получится?
Ксюша протянула руку и одним движением расстегнула Асину кофту. Забралась ладонью под футболку и положила ее на грудь. Погладила – молча, глядя в глаза.
-Ты настолько уверена? – С сомнением спросила Ася.
Вместо ответа, Ксюша второй рукой окончательно стянула с нее кофту, и потащила футболку вверх. Расстегнула бюстгалтер, освобождая грудь. Она все еще смотрела на Асю, и улыбалась, и такой теплой, такой родной, такой сладкой была эта улыбка, что через секунду у Аси больше не осталось сомнений.
-Ты любишь меня? – Спросила Ксюша, лаская ее грудь кончиками пальцев и приближаясь губами к губам.
Ася кивнула, выгибаясь навстречу ее ласкам.
-Ты хочешь меня? – Задала она еще один вопрос, легонько сжимая соски и едва касаясь Асиных губ.
-Да. Да, черт побери все на свете! Да!
Они занялись любовью там же, на старом диване в гостиной, то и дело сваливаясь с него на пол и упорно забираясь обратно. Смеялись, целуя друг друга в самые неожиданные места, и зарывались губами, и проникали пальцами.
А когда все закончилось, лежали, прижавшись, и целовались, и гладили насквозь промокшие волосы.
-Почему ты не спрашиваешь, как я тебя нашла? – Спросила Ксюша.
-Потому что я знаю, как ты меня нашла, - улыбнулась Ася. – Ирка позвонила мне сразу же, как только дала тебе мой номер.
-Это значит, что ты все это время продолжала с ней общаться?
-Нет. На самом деле, я была занята другим. Искала квартиру, устраивалась на работу… Просто хотела, чтобы если ты захочешь – у тебя была возможность мне позвонить.
Ксюша перевернулась на спину, увлекая за собой Асю. А та лежала сверху, смотрела на такое любимое лицо, и думала: сказать или не сказать?
-Я приезжала сюда иногда, - сказала, решившись. – Сидела на детской площадке и ждала, когда ты выйдешь из дома. Чтобы краем глаза тебя увидеть.
Ксюшины зрачки расширились.
-Серьезно?
-Да. – Ася улыбнулась, целуя ее кончик носа. – Потом я узнала, что ты теперь работаешь в школе, и стала приходить туда. Мне хотелось иногда смотреть на тебя. И когда я делала это…
-Ты словно отдавала долг.
-Да.
Она вздохнула и опустилась щекой на Ксюшино плечо.
-Я не хотела, чтобы ты видела меня, чтобы знала… Я должна была все сделать сама. Но я скучала. Господи, я так по тебе скучала.
Ксюша в ответ обняла ее крепче, и погладила спину.
-Неужели должно было пройти столько времени, чтобы мы наконец смогли быть вместе? – Спросила она задумчиво.
-Нет, - возразила Ася. – Я думаю, нет. Дело было не во времени. Мы просто должны были вырваться из этого круга, из привычных ролей, в которые попали однажды. Потому что отношения между учительницей и ученицей и правда невозможны. Потому что учитель не должен и не может хотеть быть с учеником, а ученик просто ничего на самом деле не знает о своем учителе. Я любила в тебе спасителя, а ты любила во мне придуманный образ. И из этого не могло ничего получиться.
-А теперь? – Ксюша ладонью коснулась Асиной щеки, принуждая посмотреть в глаза. – Как же теперь?
-А теперь мы просто две женщины, которые хотят быть рядом друг с другом. Женщины с общим прошлым, и, я надеюсь, с общим будущим.
Она помолчала немного, улыбаясь, и добавила:
-Между учительницей и ученицей не может быть никаких отношений. Но, возможно, у двух учительниц все же что-то получится?
Stop. Back. Play.
Ксюша шла по улице, спотыкаясь и ничего не видя из-за застилающих глаза слез. Все ее маленькое тело болело, а из носа крупными каплями текла кровь.
Кое-как добравшись до общаги, она присела на ступеньки, и подолом платья вытерла лицо.
Их было много. Тех ребят, что побили ее – их было слишком много для того, чтобы она что-то могла сделать. И от этого было в триста раз больнее и обиднее.