Наступал сезон Рождества. Земли вокруг темных каменных башен Данглиса были белы от снега. Теперь по утрам Фиона усердно занималась. Малькольм поразился, увидев, с какой охотой она учит французский. Каждое утро она приветствовала его жизнерадостным «Bonjour, papa»[3], а он, зная французский, приветствовал дам таким же веселым «Bonjour, та fille, bonjour, mademoiselle Alix»[4]. И Фиона восторженно хихикала.
Услышав его в первый раз, она сказала:
— Не знала, что вы владеете французским, милорд.
Она действительно очень удивилась.
— В юности меня обучал наставник, — пояснил лэрд. — И я бывал при дворе. Королева Мария всегда была очень довольна, когда к ней обращались на ее родном языке.
— А что вы делали при дворе? — полюбопытствовала Аликс.
— У нас с отцом короля были общие интересы. Я был его другом и находился рядом, когда его убили.
— Как он умер?
— Готовил ей выстрелить из пушки. Она разорвалась, и он погиб. Мы, как обычно, сражались с англичанами. Когда королева услышала о смерти мужа, она вместе с маленьким королем собрала войска, и мы победили.
— Какие же общие интересы у вас были? — не унималась Аликс.
— Оружие, доброе виски и прекрасные женщины, — ответил он, не сводя с нее взгляда. — Вам кто-то говорил, что вы очень хорошенькая?
— Она просто красавица. Правда, папа? — вставила Фиона. — И у нее чудесные волосы. Хотела бы я, чтобы и мои волосы были темно-золотистыми и кудрявыми.
— У тебя изумительные волосы, малышка, — заверила Аликс. — Блестят как вороново крыло. Густые и волнистые. С кудрявыми волосами иногда приходится совсем не легко.
Лэрд улыбнулся, довольный, что Аликс так заботится о его дочери. Словно в самом деле любит.
— Думаю, у вас обеих прекрасные волосы, — заключил он.
В зал затащили гигантское рождественское полено, конец которого положили в камин в ночь святого Фомы. Аликс вместе с Фионой отправилась собирать ветки сосны и остролиста, чтобы украсить зал. Потом Аликс командовала слугами, развешивавшими зелень на стенах, а Фиону заставила наблюдать.
— Я хочу, чтобы в будущем году ты сама указывала слугам, что и как делать, — сказала она девочке.
Они вместе расставили по залу надушенные восковые свечи.
Фенелла по просьбе Аликс сделала выкройки для камизы и рубашки лэрда. Потом с помощью Аликс раскроила ткань. Камизу шить было легче, и маленькая Фиона принялась за работу под присмотром Аликс, которая тем временем шила рубашку для лэрда. Конечно, стежки у Фионы выходили крупноватыми и не слишком ровными, но камиза длиной до колен шилась с любовью….
— Они похожи на мать и дочь, — заметил Фенелле Айвер, управитель Данглиса.
— Верно, — кивнула Фенелла.
— И не думай, — встревожился Айвер. — Он никогда не женится. Особенно после ее предательства. Он больше не доверяет женщинам.
— Он тогда влюбился, — защищала лэрда Фенелла.
— Глупейшая ошибка с его стороны, — сухо бросил Айвер.
— Не все женщины предают своих мужчин. Будь это так, что сталось бы с родом человеческим? Очень уж ты брюзжишь последнее время!
— Не думай, что он женится на этой девушке, — твердил свое Айвер. — Она, конечно, хорошая, даже я это вижу, но он не повторит своей ошибки.
— Ему нужен наследник, — отрезала Фенелла.
— У него есть наследница, и этим он доволен.
— Возможно, но, думаю, каждый мужчина хочет сына.
— Вижу, ты стоишь на своем, — хмыкнул Айвер. — Ладно, спорь сколько хочешь, доказывай, что лэрд влюбится в маленькую англичаночку и сделает своей женой. Может, и так. Я бы не стал возражать, как и любой житель Данглиса.
— Все может быть, — упрямо повторяла Фенелла. — Мужчине нужна добрая спутница.