Наконец-то она дома. Изменилось все и ничего, но, по крайней мере, у нее есть средства на то, чтобы устроить их жизнь. Теперь она видела перспективу и чувствовала себя уверенно.
Колби приняла поздравления прислуги, пообещала им устроить празднество, как только позаботится о ранах Мэтью, и направилась с тетей в столовую.
— Когда здесь последний раз был доктор?
— Несколько дней назад.
— Ничего удивительного, что мальчик так страдает, — возмутилась Колби. — Отправь за ним немедленно.
Лицо Сильвии сморщилось:
— Он хочет ампутировать Мэтью ногу.
— Я не позволю этого! — Колби не верила своим ушам.
— Он сказал, что не может отвечать за последствия, и я послала тебе письмо, не зная, что ты уже возвращаешься. С тех пор мы его не видели.
Впервые Колби почувствовала, что ей не хватает мужества. Она пребывала в полном замешательстве. Смерть своего отца и потерю Броули она встретила без страха, с непоколебимой верой в то, что как-нибудь справится с этим.
Но теперь ей необходима помощь, но у нее нет никого, к кому бы она могла обратиться.
— Что ты собираешься делать? — спросила Сильвия в полной уверенности, что Колби спасет Мэтью. Разве она всегда не заботилась о них?
Колби смотрела невидящим взглядом на запущенный, заросший травой сад за окнами.
— Ты не слушаешь. — Тетя теребила ее за руку.
— Я должна поговорить с доктором. Пошли за ним кого-нибудь немедленно.
Это был не самый лучший ответ, но что еще могла она сказать своей тете, с надеждой заглядывавшей ей в лицо в полной уверенности, что Колби знает все.
Сильвия тут же ушла, довольная возможностью сделать хоть что-нибудь. «Колби вернется домой, и все будет хорошо», — так говорила она мальчикам все это время после пожара. И вот Колби наконец здесь, как она и обещала.
* * *До приезда доктора Колби дала всем задания. Гостиная была вычищена и проветрена, а они с Айлин, между тем, умудрились помыть Мэтью, подстричь ему волосы, сменить белье и поправить постель, на которой он лежал. Они старались двигать его как можно меньше и устроить поудобнее.
Доктор приехал как раз в тот момент, когда они закончили. Ричард Рид — толстый, неуклюжий человек — несмотря на гриву белых волос, которыми он явно гордился, был одним из наименее располагавших к себе людей из всех, кого она когда-либо встречала. Колби помнила его грязные ногти еще с того времени, когда в последние дни перед кончиной ее отца он приходил, распространяя вокруг себя запах дешевого бренди и табака. Он не внушал ни малейшего доверия, но это было лучшее, что мог предложить Моуртон. Став хозяйкой Моуртон-хаус, она все это изменит, пообещала себе Колби.
Колби и Айлин держали Мэтью, пока доктор чистил и перевязывал его раны. Руки у этого человека явно были пришиты не тем концом. Он был кто угодно, только не врач, и если бы могла, Колби не пустила бы его на порог. Мэтью жалобно стонал, и ей пришлось закрыть глаза, чтобы не потерять сознание от столь ужасного вида.
Обиднее всего была несправедливость. Мэтью не заслужил эти страдания. Ведь именно он спас семью, и именно благодаря его самообладанию Броули не сгорело дотла.
Закончив, доктор дал мальчику настойку опиума и попросил Колби выйти за ним в коридор. Однако перед этим он устремил нежный взгляд на бутылку бренди на боковом столике. Она налила ему порцию, и они вместе направились к двери.
— Я не могу чрезмерно настаивать, леди Браунинг, — произнес он с пафосом, — однако я вынужден говорить об ампутации. Имеет место очень нехороший перелом нижней конечности, которая, к тому же, еще и обгорела, когда мальчик пытался выбраться из огня. Его нога никогда уже не будет полноценной.
— Сколько у меня времени на то, чтобы принять решение? — Колби затаила дыхание.
— Я уже говорил вашей тете, это нужно было сделать еще вчера, — произнес он, самодовольно надувшись.
— Сколько у меня времени на то, чтобы дать свое согласие? — настойчиво повторила она.
— Как можно скорее, — он осушил стакан и вышел.
Тетя ждала ее у двери.
— Айлин сказала мне, что ты ждешь ребенка.
Племянница улыбнулась и дотронулась до живота.
— Нэвил знает?
— Да. Я оставила ему записку.
— И он не остановил тебя?
Колби кивнула и отошла, оставив тетю на пороге. Ей вовсе не хотелось, чтобы кто-нибудь наблюдал, как она борется со слезами, наворачивающимися каждый раз, когда она думала о своем муже. Никто не должен знать, как она жалеет о своем скоропалительном бегстве. Признание этого действовало на нее разрушительно: говоря Айлин, что семья нуждается в ней, Колби и понятия не имела, насколько была близка к истине.