– Простить вас? – повторил Лоран.
После слов Лорана возникла пауза, изменившая их суть.
– Я… – начал Ирод, взглянул на Дэймена, и в глазах у него появилась тревога. – Разве это безопасно? Он порвал цепь. Стража!
С пронзительным скрежетом из ножен вытащили меч. Два меча. В беседку ворвались стражи и встали между Иродом и Дэйменом. Ну разумеется.
– В вашей правоте я убедился, – проговорил Ирод, с опаской глядя на Дэймена. – Прежде я не видел бунтарской сущности раба. На ринге казалось, что он вам подчиняется. Да и рабы, подаренные вашему дяде, – воплощение покорности. Сами увидите, если придете на сегодняшние развлечения.
– Я видел их, – сказал Лоран. Снова повисла тишина.
– Вам известно, как близок я был с вашим отцом, – продолжал Ирод. – С тех пор как он погиб, я преданно служу вашему дяде. Однако меня беспокоит, что в этом случае непоколебимая преданность могла привести к ошибочному суждению…
– Если вы беспокоитесь, что через десять месяцев я вспомню, как несправедливо со мной обошлись, то, право, не стоит, – заверил Лоран. – Уверен, вы без труда убедите меня, что искренне заблуждались.
– Не желаете ли прогуляться по саду? – предложил Ирод. – Ваш раб может воспользоваться скамьей, дабы не тревожить свои раны.
– Чудесная мысль, советник, – сказал Лоран. Потом повернулся к Дэймену и вкрадчиво добавил: – Должно быть, твоя спина нестерпимо болит.
– Я в порядке, – возразил Дэймен.
– Тогда на колени, – велел Лоран.
Дэймена схватили за плечи и силой заставили опуститься; едва он оказался на коленях, как к его горлу приставили меч, пресекая любые попытки встать. Ирод и Лоран вместе пошли прочь – еще одна пара, гуляющая в саду среди дивных ароматов.
Пирующих за деревьями становилось все больше, и они понемногу перемещались в сад. На деревья вешали фонарики, слуги разносили угощения. Место, где стоял на коленях Дэймен, разумно обходили стороной, но изредка гуляющие приближались и роняли фразы вроде «Смотри, вон дикий раб принца».
Досада разъедала душу, точно яд. Дэймена снова связали, и, в отличие от Лорана, стражи отнеслись к этому серьезно. От ошейника к решетчатой стене тянулась цепь, причем настоящая, такую не разорвать.
«Кроха-питомец», – с отвращением подумал Дэймен. Из напряженного разговора Ирода с Лораном он почерпнул только один важный факт – где-то рядом томятся другие акилосские рабы.
Дэймен стал думать о них; он по-прежнему беспокоился об их благополучии, но после слов Ирода появились тревожные вопросы. Что это за рабы? Дворцовые, вышколенные Адрастом и, подобно Дэймену, привезенные прямо из столицы? На корабле Дэймена держали в закрытой каюте, поэтому он до сих пор не видел других рабов, а они не видели его. И если это дворцовые рабы, выбранные из лучших служителей королевской семьи Акилоса, они могут его узнать.
Обволакивающую тишину двора нарушил негромкий перезвон колокольчиков.
Прикованный в отдаленном закоулке сада, вдали от аристократических развлечений, Дэймен не ожидал, что раба поведут прямо к нему.
Как и на Дэймене, на нем были золотой ошейник и наручники, только куда меньше и изящнее. На поводке его вел вирский питомец.
Колокольчики звенели на питомце. Они висели у него на шее, словно у кота. Лицо его было ярко накрашено. Оно показалось Дэймену знакомым.
Это был малолетний питомец советника Одина.
Дэймен мрачно подумал, что для любителей юных мальчиков этот чудо как хорош. Краска скрывала по-детски чистую кожу. С такой внешностью его ровесница лет через шесть наверняка превратилась бы в ослепительную красавицу. Отработанная грация движений неплохо скрывала нескладность детского тела. Как и Дэймену, в волосы мальчишке вплели драгоценные камни, но ему достался мелкий жемчуг, звездами сияющий в копне каштановых кудрей. Но главным украшением юного питомца были голубые глаза. Таких Дэймен никогда еще не видел, если не считать тех, в которые смотрел совсем недавно.
Прелестные губки бантиком, надутые как для поцелуя, плюнули Дэймену прямо в лицо.
– Меня зовут Никез, – начал он. – Ты ничтожество и пренебрегать мною не вправе. Господин твой только что лишился всех владений и содержания. А даже если бы не лишился, ты просто раб. Регент поручил мне разыскать принца. Где он?
– Пошел обратно в зал, – ответил Дэймен. Выпад Никеза его, мягко сказать, обескуражил. Ложь сорвалась сама собой.
Смерив его взглядом, Никез грубо натянул поводок. Бедняга-раб дернулся вперед и чуть не потерял равновесие, как жеребенок на слишком длинных ножках.
– Мне что, всю ночь таскать тебя за собой? Подожди здесь. – Никез швырнул поводок наземь и круто повернулся к нему спиной, звеня колокольчиками.