– Где раб регента? – донеслось с дорожки.
– Вон там.
– Вот ты где! – послышалось уже из-за угла, а секундой позже: – Только посмотрите, кого еще выпустили в сад!
То был не придворный. И не изящный, хрупкий злюка Никез. Грубые черты лица, сломанный нос. Пришел Говарт.
Говарт обратился к Дэймену, которого в последний раз видел на ринге в отчаянной схватке за превосходство. Потом без особых церемоний схватил Эразма за ошейник и поволок прочь, как нерадивый хозяин – пса. Но Эразм не пес, а человек – стал отчаянно задыхаться, когда ошейник сдавил ему горло, впившись в чувствительное место над кадыком, на стыке между челюстью и шеей.
– А ну тихо! – Говарт, раздраженный кашлем, влепил Эразму пощечину наотмашь.
Даже не сообразив, что отреагировал, Дэймен почувствовал, как цепь натянулась до предела, и услышал ее скрежет.
– Отпусти его.
– Отпустить, говоришь? – спросил Говарт, для пущей выразительности тряхнув Эразма за ошейник. Приказ вести себя тихо Эразм понял; от кратковременной нехватки воздуха на глаза у него навернулись слезы, но он молчал. – Это вряд ли. Мне велено вернуть его во дворец. Про то, что по дороге нельзя чуток позабавиться, никто не говорил.
– Хочешь устроить второй тур боя? Только сделай шаг! – процедил Дэймен. Говарта он побил бы с огромным удовольствием.
– Да я лучше милка твоего трахну, – сказал Говарт. – Сдается мне, что меня знатного лишили траха. – Говарт задрал Эразму тунику, обнажив изгибы бедер. Эразм не сопротивлялся, когда Говарт пинком раздвинул ему ноги и заставил поднять руки. Он позволил Говарту поставить себя в удобную ему позу и замер, неловко изогнувшись в пояснице.
Осознание, что Говарт возьмет Эразма прямо у него на глазах, казалось Дэймену чистой фантастикой, совсем как недавняя сцена с Анселем. Быть не может, что это случится, что вирцы настолько погрязли в разврате, что наемник волен насиловать королевского раба практически на глазах у всего двора. В пределах слышимости оказался только равнодушный страж. Покрасневший от унижения Эразм отвернулся от Дэймена, не желая смотреть ему в лицо.
– Такое ощущение… – Говарт снова использовал эту фразу, – что господин твой наебал нас обоих. Кого следует оттрахать, так это его. Хотя в темноте все белобрысые на одно лицо. Этот даже лучше, – заверил Говарт. – В того фригидного сученыша член лучше не совать – вмиг отморозишь. А этому вон нравится. – Говарт поработал рукой под задранной туникой Эразма, и тот охнул. Дэймен дернулся – на сей раз скрежет металла красноречиво намекал, что перила вот-вот не выдержат.
Резкий звук привлек внимание стража.
– В чем дело?
– Ему не по нраву, что я трахаю его дружка, – ответил Говарт. Эразм, застывший в унизительно-откровенной позе, казалось, беззвучно рыдал.
– Так трахни его в другом месте, – посоветовал страж. Говарт улыбнулся и сильно толкнул Эразма в поясницу.
– Всенепременно! – пообещал он и погнал Эразма прочь от беседки. Вскоре они исчезли из виду, и у Дэймена не было никакой возможности их остановить.
Ночь сменилась утром. Садовые развлечения завершились. Страж отвел Дэймена обратно во дворец – вымытого, умащенного, закованного в цепи, бессильного.
Предположения Лорана относительно реакции стражей – и слуг, и всех так или иначе к нему приближенных – оказались до неприятного точными. Конфликт принца с регентом был воспринят с гневом и враждебностью. Хрупкие отношения, которые Дэймен только наладил, испортились в один миг.
Худшего времени для такой перемены нельзя было и придумать. Сейчас через слуг и стражу Дэймен мог бы получать вести или хоть как-то влиять на обращение с рабами.
О собственной свободе он даже не задумывался – тревога и чувство ответственности занимали его мысли целиком. Сбежать значило бы поступить эгоистично и предать своих людей. Дэймен не мог на такое пойти, не мог, если других при этом придется бросить на произвол судьбы. Однако и как-то улучшить их положение он был не способен.
Эразм оказался прав: обещать Дэймен обещал, а помочь был не в силах.
Тем временем ситуация во дворце менялась. По приказу регента принц лишился части владений и доступа к доходам от недвижимого имущества. Как следствие, Лоран существенно сократил численность своей свиты и урезал расходы. Ветер перемен закружил и Дэймена – его переселили из королевского гарема в крыло дворца, принадлежащее Лорану.
Легче не стало. В новой комнате были стражи таким же числом, такая же постель, такие же шелка и подушки, такое же кольцо в полу (но это, похоже, вставили недавно). Даже ограниченный в средствах, Лоран не собирался экономить на охране своего акилосского пленника. К большому сожалению.