– Вас дезинформировали, – заявил Лоран с таким видом, будто попробовал что-то несвежее. – Покушались не на мою жизнь. Те трое напали на раба – затеяли какую-то дикарскую разборку.
Дэймен моргнул.
– Они напали… на раба? – переспросил командир, которому, судя по голосу, верилось в услышанное не больше, чем Дэймену.
– Отпустите его, – приказал Лоран.
Однако грубый захват не ослабевал: стражи регента принцу не подчинялись. Командир покачал головой, глядя на того, кто удерживал Дэймена, – приказ Лорана не принимался.
– Простите, ваше высочество, но мы обязаны убедиться в вашей безопасности и не можем проявить халатность…
– Уже проявили, – перебил его Лоран.
От двух спокойно произнесенных слов повисла тишина, которую командир стражи перенес, лишь едва заметно вздрогнув. Наверное, потому он и был командиром. Страж, удерживавший Дэймена, ощутимо ослабил захват.
– Вы опоздали, а теперь грубо обращаетесь с моей собственностью, – продолжил Лоран. – Давайте, добавьте к своим прегрешениям еще и арест раба, подаренного мне королем Акилоса в знак доброй воли. Ослушайтесь моего приказа.
Дэймена выпустили из захвата.
– А теперь покиньте мои покои, – потребовал Лоран, не дожидаясь реакции командира стражи. – До рассвета наведите здесь порядок и известите о нападении моих стражей. Я вызову их, когда буду готов.
– Слушаюсь, ваше высочество. Как вам будет угодно, – отозвался командир. – Мы вас оставим.
Едва стражи направились к дверям, Лоран поинтересовался:
– Мне самому выносить три эти туши или как?
Командир стражи покраснел.
– Мы их вынесем. Разумеется. Еще что-нибудь пожелаете?
– Поторопитесь, – сказал Лоран.
Стражи повиновались. Вскоре резной столик подняли, кубок вернули на место; керамические черепки сгребли в аккуратную кучку; тела вынесли, а кровавые лужи вытерли, хотя по большей части безуспешно.
Никогда прежде Дэймен не видел, чтобы силой чьего-то апломба дюжина стражей превращалась в покладистых уборщиков. Вышло почти поучительно.
Посреди уборки Лоран отступил на пару шагов и прислонился спиной к стене.
Наконец стражи удалились. Порядок они навели, правда, искусственный, не вернув покоям их безмятежной красоты. Неприкосновенность убежища была нарушена – и дело было не только в атмосфере, но и в небрежности стражей. Они воины, а не прислуга, а потому немало пятен остались невычищенными.
Сердце стучало как бешеное, но Дэймен не мог разобраться даже в собственных чувствах, а в случившемся и подавно. Насилие, убийства и странная, необъяснимая ложь вихрем пронеслись друг за другом. Дэймен оглядел покои, оценивая ущерб.
Взгляд задержался на Лоране, который сам настороженно за ним следил.
Зачем он попросил стражей не беспокоить его до утра, было непонятно.
Непонятным казалось абсолютно все случившееся той ночью, но, пока стражи наводили порядок, Дэймен кое-что подметил. Поза Лорана была натужнее обычного, и беззаботной небрежности в ней не чувствовалось. Склонив голову набок, Дэймен внимательно оглядел его сверху вниз, потом еще раз, снизу вверх.
– Вы ранены.
– Нет.
Глаз Дэймен не отводил. Любой человек на месте Лорана покраснел бы, потупился или как-то иначе показал, что лжет. Отчасти Дэймен ожидал невольного намека и от Лорана. Однако на его пристальный взгляд тот ответил взглядом еще пристальнее.
– Нет, если ты спрашиваешь не о своей попытке сломать мне руку.
– Я спрашиваю не о своей попытке сломать вам руку, – подтвердил Дэймен.
Лоран не был пьян, как сначала решил Дэймен, но внимательный наблюдатель заметил бы и старание дышать ровно, и чуть лихорадочный блеск глаз.
Дэймен шагнул было к нему, но замер, как на стену наткнувшись на взгляд голубых глаз.
– Я предпочел бы, чтобы ты не подходил ко мне, – проговорил Лоран, чеканя каждое слово, как монету.
Дэймен перевел взгляд на кубок: при потасовке его опрокинули, разлив содержимое, а стражи регента бездумно поставили на место. Снова взглянув на Лорана и увидев выражение его лица, Дэймен понял, что прав.
– Вы не ранены. Вы отравлены, – проговорил он.
– Особо не радуйся. Случай не смертельный, – сказал Лоран.
– Откуда вы знаете?
Но Лоран лишь обжег его убийственным взглядом и в подробности вдаваться не стал.
C непонятной бесстрастностью Дэймен подумал, что принц это заслужил. Он отлично помнил, каково быть сначала одурманенным, а потом брошенным на ринг. Может, в кубке шалис? Вдруг его можно не только вдыхать, но и пить? Это объясняло, почему трое нападавших не сомневались, что справятся с Лораном.