– Вранье, – фыркнул командир стражи.
Йорд вытащил что-то из кармана форменных одежд и помахал перед носом противника. Медальон советника. Он раскачивался на цепочке и лучистой звездой мерцал в свете факелов.
– Спорим? – осведомился Йорд в звенящей тишине.
– Стало быть, трахальщик ты выдающийся, – съязвил Орлан и толкнул Дэймена в зал заседаний, где перед регентом и Советом уже в одиночестве стоял Лоран.
Картина была та же, что в прошлый раз: регент сидел на троне, а рядом в полном парадном облачении расположился Совет Вира. Зато толпы придворных Дэймен не увидел – только Лорана, стоявшего к ним лицом. Дэймен сразу оглядел советников, пытаясь понять, на ком нет медальона. Оказалось, что на Ироде.
Еще один толчок от Орлана, и колени Дэймена ударились о ковер, такой же красный, как мантии регентовой стражи. Он оказался прямо возле той части ковровой дорожки, где вепря пронзили копьем под гранатовым деревом, увешанным плодами.
Дэймен поднял голову.
– Мой племянник убедительно за тебя заступается, – начал регент, а потом, словно вторя словам Орлана, добавил: – Стало быть, есть в тебе скрытое очарование. Внешность твоя ему полюбилась или ты блещешь какими-то особыми талантами?
Лоран прервал его с ледяным спокойствием:
– Намекаете, что я делю ложе с этим рабом? Какие мерзкие домыслы. Это неотесанный воин из армии Кастора.
Облаченный в строгие одежды Лоран снова демонстрировал невероятное самообладание. Это был уже не тот вялый сонный юноша, прижимавшийся теменем к стене. За несколько часов, проведенных Дэйменом на свободе, действие снадобья должно было закончиться. Скорее всего. Хотя кто знает, как давно Лоран находится в этом зале, убеждая Совет.
– Просто воин? А ведь ты сам поведал о странных обстоятельствах, при которых в твои покои ворвались трое мужей лишь затем, чтобы убить его, – напомнил регент, мельком глянув на Дэймена. – Если он не делит с тобой ложе, то почему среди ночи оказался в твоих покоях?
Стоявшая прохлада вдруг обернулась ледяным морозом.
– Я не сплю с потными акилосскими дикарями, – заявил Лоран.
– Лоран. Если по какой-то причине ты скрываешь, что акилосцы на тебя напали, мы должны об этом знать. И узнаем. Дело серьезное.
– Мой ответ тоже. Не понимаю, как дознание переметнулось к моему ложу. Позвольте узнать, куда оно отправится дальше?
Парадная мантия регента тяжелыми складками ниспадала на трон. Согнув палец, регент поскреб бороду. Затем вновь скользнул взглядом по Дэймену и повернулся к племяннику.
– Неопытные юноши склонны терять голову от новой страсти. Равно как путать похоть с любовью. Не ты первый. Раб мог убедить тебя солгать нам ради него, в корыстных целях воспользовавшись твоей невинностью.
– Воспользовавшись моей невинностью, – повторил Лоран.
– Мы все видели, что ты ему благосклонствуешь. Сажаешь за стол рядом с собой. Кормишь с ладони. В самом деле, в последние несколько дней ты едва с ним расстаешься.
– Вчера мне вменяли жестокое обращение, сегодня – безрассудную влюбленность. Я предпочел бы более последовательные обвинения. Выберите что-то одно.
– Зачем мне выбирать, племянник? Недостатков у тебя масса, а непоследовательность – их венец.
– Да-да, я и врага оттрахал, и будущее сам себе испортил, и покусился на собственную жизнь. Не терпится узнать, какие подвиги я совершу дальше.
Лишь глядя на советников, можно было понять, что беседа продолжается не первый час. Стариков подняли в несусветную рань, и они заметно устали.
– Тем не менее раб сбежал, – напомнил регент.
– И снова об этом? – вздохнул Лоран. – На меня не покушались. Если бы на меня напали четверо, разве уцелел бы я, убив троих? Раб этот сбежал лишь оттого, что непокорен и строптив. Помнится, я уже указывал вам – всем вам – на его упрямый норов, но вы и тогда не пожелали мне поверить.
– Дело не в вере. Меня тревожит то, что ты защищаешь раба. Это на тебя не похоже и говорит о привязанности, тебе не свойственной. Если он разбудил в тебе сочувствие к иноземцам…
– Сочувствие к Акилосу? – Холодное отвращение в голосе Лорана прозвучало убедительнее любой вспышки гнева. Кое-кто из советников заерзал на месте.
– По-моему, в этом обвинять его не стоит, – смущенно начал Ирод. – Все-таки и отец его, и старший брат…
– Ни у кого, – перебил его Лоран, – нет больше причин, чем у меня, противостоять Акилосу. Если бы подаренный Кастором раб напал на меня, мы получили бы повод для войны, и я возликовал бы. Здесь я с одной-единственной целью – сказать правду. Вы ее услышали. Больше я спорить не буду. Этот раб либо виновен, либо нет. Решайте.