— Ужас какой! — воскликнула я. — И что же, она так и будет без связи всю оставшуюся неделю? А как же Wi-Fi в отеле? К нему же можно подключиться, чтобы звонить через WhatsApp?
— Это если в ее бунгало есть Wi-Fi. А его вполне может и не быть. А уж на пляже и подавно. Так что не переживайте оба. Она доберется до интернета и обязательно объявится.
В словах Виталия была такая безупречная логика, что звонок Таганцева меня даже не взволновал. Правда, я в очередной раз начала испытывать очень знакомое чувство, которое регулярно возникало у меня в отношении моей младшей сестрицы, и это чувство называлось злость. Почему-то у меня мобильный телефон всегда был под рукой и заряжен, и предупредить близких, что у меня все в порядке, я никогда не забывала. Я представила, как бегала бы по округе, оказавшись на каком-нибудь курорте без интернета и сотовой связи, чтобы найти точку доступа, и вздохнула. Натка такой обязательностью не обладала, и меня это ужасно раздражало.
День тянулся своим чередом. Я очень старалась с энтузиазмом откликаться на все развлечения, которые заранее придумал и воплотил для меня Виталий. Мы с удовольствием послушали концерт в Кафедральном соборе, пообедали в кафе в Рыбной деревне, где подавали удивительно вкусный глинтвейн, забрели в музей Мирового океана и вернулись в свой арендованный дом уже под вечер. Телефон моей сестры по-прежнему находился вне зоны действия сети. Значит, интернет она так и не нашла.
На всякий случай вечером, перед сном, я снова пробежалась по новостным сайтам, но не нашла никаких упоминаний о Манзании. Плохие новости доходят быстро, в этом я была убеждена, а раз их не было, значит, все в порядке. Я посчитала на пальцах, сколько дней нам еще придется быть без связи. Обратно в Москву Натка должна была вылететь одиннадцатого января и двенадцатого быть дома. Завтра пятое, значит, осталось потерпеть всего неделю, а потом сестрица объявится отдохнувшая, посвежевшая и загоревшая, и можно будет хорошенечко ее отругать за то, что она опять проявила безрассудство.
В оставшиеся до Рождества дни мы неспешно бродили по улицам старого Калининграда, сходили на экскурсию в знаменитый дом с горгульями в историческом районе Хуфен, в котором хранились предметы быта и искусства девятнадцатого века, выпили кофе в погребе, по заверениям экскурсовода сохранившем настоящий дух эпохи тевтонцев, а также прошлись по местам, имеющим отношение к мрачным сказкам немецкого писателя Гофмана.
Мы с Виталием много спали, наслаждались друг другом, делились любовью, валялись перед камином, поставив на пушистый ковер кружки с глинтвейном или бокалы с шампанским, бесконечно ели мандарины, много смеялись, и эта атмосфера полного счастья настолько затянула меня, что любые тревоги казались далекими-далекими и совершенно пустыми, не имеющими под собой ни малейшего основания.
За жизнью своей дочери я продолжала следить через ее блог, потому что Сашка как ответственный блогер-миллионник не делала перерывов на каникулы, исправно поставляя своим подписчикам самый разнообразный контент и, насколько я могла судить, также исправно получая деньги за рекламные заказы. У Сашки все было хорошо, и за меня она была крайне рада. А еще спокойна, как она выразилась, впервые в жизни. Глядя на Виталия, я понимала, почему. А еще улыбалась от того, что дожила до того момента, когда дочь может быть спокойна за меня, а не я за нее.
Вечер рождественского сочельника мы решили провести в нашем арендованном доме, вдвоем. Я запекла огромного гуся с яблоками, которого мы купили на рынке, приготовила два салата, Виталий съездил в винный бутик и привез бутылку очень дорогого, старого красного вина. Мы снова зажгли елку, упиравшуюся в гостиной в высокий потолок, растопили столь полюбившийся нам камин и часов в восемь уселись за стол.
Виталий разлил вино по бокалам, в нем красиво мерцало отражение гирлянд, было так тихо, что показалось, я услышала, как пролетел ангел. Мне вдруг пришло в голову, что такая атмосфера идеально подходит для того, чтобы сделать предложение. У меня даже голова закружилась от такого предположения и сердце забилось быстро-быстро.
«Не выдумывай, — строго сказала я сама себе. — Потом слишком больно будет разочаровываться».
Мой возлюбленный поднял бокал, покрутил его в пальцах. Покашлял, явно собираясь что-то сказать, и в этот самый момент у меня зазвонил телефон. Сашка! С учетом того, что мы разговаривали часа за два до этого, я вздрогнула.
— Да, Сань, — сказала я, стараясь скрыть внезапную дрожь в голосе. — Ты чего снова звонишь? Что-то случилось?