Летний сезон 70-го года для многих спортивных турбаз стал последним. Их нерентабельность привела к тому, что турбазы стали передавать с баланса ВЦСПС, на баланс крупных процветающих предприятий и военных. Турбазу «Озеро Иссык» передали на баланс новому военному округу. Так спортивная турбаза «Озеро Иссык» постепенно превратилась в зону отдыха для военных. Симаков перешёл работать в Областной Совет профсоюзов, где стал начальником отдела культуры и спорта. В 71 году Кулаков впервые за много лет не взял отпуск в летний период, и всё лето провёл на своей работе. Даже в июне у него не появилось желание сбегать к загадочным скалам. Приятели часто встречались, но, как и раньше, разговор о зелёном луче и скалах не затевали.
Глава 7
Старик прилёг на кровать и вытянул уставшие ноги. С непривычки ноги гудели. Ещё бы, лет пять без всяких тренировок, да и возраст давал о себе знать. Однако, через полчаса, старик был опять на ногах. Ему хотелось побродить по старым улочкам родного города, но улицы давно преобразились. В центре города не осталось ни одного старого здания, за исключением тех, что были занесены в список памятников архитектуры. Старик не спеша, оделся, взял с собой фотоаппарат и вышел в суету вечернего города.
Было ещё светло, солнце только собиралось опускаться к горизонту, но старик видеть этого не мог. Из-за больших зданий и огромных деревьев, картину заката солнца, в большом городе, наблюдать не представлялось возможным. Совсем недалеко от гостиницы, где он остановился, на берегу речки, когда-то стоял дом, с большим, по детским меркам, двором. Дом не был даже двухэтажным, так, один этаж и полуподвал, и во дворе стояла пара времянок. Проживало в том дворе, семей 10. Хотя условия для проживания были очень уж далеки от всяких норм, но все жили, как бы, одной дружной семьёй.
Минут через 10, старик стоял около того места, где когда-то был его старый детский двор. Здесь давно уже был построен многоквартирный жилой дом, и о старом дворе напоминали лишь несколько уцелевших старых карагачей и клёнов. Он помнил каждое дерево и даже те, которых давно нет. По берегу речки, пошёл в сторону родной школы и вновь детские воспоминания заполнили всю душу. Погуляв часа два по знакомым, и в тоже время, ставших совсем чужими улицами, старик вернулся в гостиницу. Есть ему не хотелось. Детские воспоминания, вроде и грели душу, но была какая-то тоска, по давно ушедшему времени. Старик открыл шкаф и достал из своего нехитрого багажа бутылку французского коньяка, привезённого с собой. Налив полстакана пахучей жидкости, медленно, маленькими глоточками выпил всё до капли. Буквально через минуту, он почувствовал, как приятное тепло разлилось по всему телу. Тоскливое настроение стало постепенно уступать мыслям о предстоящей назавтра поездке. Достав из шкафа рюкзак, он тщательно перебрал привезённые с собой вещи и отложил кое-какие из них, как ему показалось, не нужные для поездки на бывшую турбазу. Переложил их в спортивную сумку и поставил её вместе с рюкзаком, обратно в шкаф. Ещё раз налил себе полстакана коньяку и, также смакуя, медленно выпил. В отличие от советских коньяков, которые когда-то давно ему приходилось употреблять, и нещадно драли глотку, этот коньяк пился легко, и закусывать его совсем не хотелось. Через полчаса, под воздействием коньячных паров, старику снилось, как он мальчишкой лазает по деревьям детства, устраивая на них с товарищами, что-то наподобие балагана.
*****
В конце мая 72 года, Генка неожиданно появился в рабочем кабинете Симакова.
- Привет Васильич! Всё работаешь? И не надоела тебе, эта писанина? – с напускной весёлостью поприветствовал Кулаков.
- О, привет Гена! – Симаков оторвался от своих бумаг, поднялся со стула и протянул Генке руку, - Ты как это забрёл ко мне?
- Пробегал я тут мимо, вот и решил посмотреть, как старый приятель трудиться. Если честно, то у меня к тебе дело. Ты же не забыл, какой год на дворе? Согласно нашим расчётам, есть какая-то надежда. Давай вместе прогуляемся в горы. А то ты засиделся тут в бумажной пыли. Мне одному, чего-то боязно в этот раз идти. Ещё и военные там, без пропуска не сунешься, да и отвык я в одиночку ходить, - выпалили одним духом Кулаков.
- Я не знаю, как получиться, но желание у меня есть. С пропуском проблем не будет, это я тебе обещаю в любом случае. Есть у меня знакомые в штабе округа. Давай я со своими делами немного управлюсь, а потом выясню у своего начальства насчёт того, чтоб недельку выкроить. Что у нас там получается? Так, смотрим календарь... 22 июня четверг. Да, придётся на полную неделю отпрашиваться. Ничего, думаю, что отпустят. Хорошо, договорились! Я свяжусь с тобой дня через три-четыре и сообщу результат. Думаю, он будет положительный, - убедительно произнёс Симаков.
- Это было бы здорово! Смотри Васильич, не передумай! Ну, всего хорошего, мне ещё в одно место забежать надо, а времени в обрез! Бывай, Васильич! Жду твоего звонка!
- Беги, беги, я обязательно позвоню, - сказал Симаков и пожал на прощанье Генке руку.
Через неделю Симаков позвонил Генке на работу и сообщил, что со своим начальством договорился и теперь займётся вплотную оформлением пропусков. Генка тоже на своей работе взял неделю отпуска и начал готовиться к небольшому, но такому желанному походу. 19 июня, около часа дня, Симаков и Кулаков сошли на конечной остановке рейсового, поселкового автобуса. Кроме них в автобусе, до конечной остановки, никто уже не ехал. Автобус развернулся возле шлагбаума и покатил вниз. Шлагбаум перекрывал дорогу, и дальше без специального пропуска, проезд был запрещён. Ключ от большого замка, который висел на шлагбауме, находился у лесника, который и жил рядом со шлагбаумом. С другой стороны шлагбаума, на обочине дороги, стоял военный УАЗ, и молоденький солдатик лениво прогуливался от машины до шлагбаума и обратно. Завидев сошедших с автобуса двух приятелей, солдатик встрепенулся и подошёл к Симакову.
- Здравствуйте! Извините, вы Анатолий Васильевич Симаков? – спросил солдат.
- Да, это я, – ответил Симаков.
- С вами Кулаков Геннадий Петрович? – опять спросил солдат.
- Да, это он, - с улыбкой ответил Симаков и посмотрел на растерянного Генку.
- Разрешите, пожалуйста, ваши пропуска, - протянул руку солдат.
- Пожалуйста, вот они, - и Симаков достал из нагрудного кармана рубашки две небольшие карточки с ярко-красной полосой по диагонали.
- Всё в порядке, - сказал солдат, забрав пропуска, - прошу в машину. У меня приказ от майора Коцаренко доставить вас на базу.
- Так Владимир Николаевич Коцаренко на базе? – с удивлением спросил Симаков, - и что же он там делает?
- Майор Коцаренко у нас, что-то вроде директора, если говорить гражданским языком, - улыбнулся солдат.
- Понятно! Ну, ладно, поехали! Я его уже больше года не видел. Всё думал, куда он исчез? А он вон где! Повезло нам Генка! – громко сказал Симаков, поудобней усаживаясь на сидение в УАЗике, пристраивая на коленях рюкзак.
Генка сел рядом с Симаковым, и так же пристроил свой рюкзак у себя на коленях. УАЗ зарычал и, проехав метров 200 по асфальтовой дороге, стал спускаться к руслу реки. Дальше участок асфальтированной дороги, на протяжении двух километров, был размыт ещё 9 лет назад селевым потоком. Импровизированная дорога, расчищенная мощным бульдозером, петляла между камней вдоль русла реки километра три, а потом выходила опять на асфальт и уже четыре километра, по крутому серпантину, шла прямо до озера Иссык.
Шлагбаум, перед турбазой, начал подниматься, как только УАЗ появился из-за поворота. Солдат в будке что-то говорил в трубку полевого телефона. Возле административного здания, УАЗ уже ждал офицер с погонами майора. Майор ростом был около двух метров и достаточно плотного телосложения. Если бы не армейская форма, его можно было бы принять за былинного богатыря. Майор широко улыбался и сам открыл дверку УАЗа, когда тот остановился около него.
- Ба! Кого я вижу? Анатолий Васильевич собственной персоной! Как я рад тебя видеть! - забасил громовым голосом богатырь и одной рукой снял с колен Симакова довольно увесистый рюкзак, - Дайка я тебя обниму! – поставив рюкзак на асфальт, он развёл руки в разные стороны, давая понять, что сейчас обхватит своими лапищами Симакова.