Такси подъехало к зданию, по указанному стариком адресу, без трёх минут одиннадцать. Поблагодарив таксиста и рассчитавшись с ним, старик подошёл к подъезду нового, красивого, жилого дома.
Двустворчатая входная дверь была закрыта. В левой створке двери находились прорези почтовых ящиков, а рядом с ними, подписанные кнопки звонков. Отыскав фамилию «Симаковы А. и З.», старик нажал на кнопку звонка. Секунд через пять, зажужжал электрический замок и старик толкнул открывшуюся дверь. По его подсчётам, нужная ему квартира находилась на втором этаже, поэтому он не пошёл к лифту, а стал подниматься по широкой лестнице. Он услышал, как открылась дверь, и кто-то вышел на лестничную площадку. Повернувшись на втором лестничном пролёте в сторону квартир, он встретил удивлённый взгляд Симакова. Симаков стоял, опёршись на перила, и когда увидел седовласого старика, схватился за сердце.
*****
Недели через две, после того, как уехали Симаковы, Генке опять пришла повестка из военкомата. Чертыхнувшись, Кулаков отправился знакомым маршрутом в военкомат. Обратившись к дежурному по военкомату со своей повесткой, Кулаков увидел, как дежурный сверился с каким-то списком и сказал Генке, чтоб тот поднялся в 34 кабинет к начальнику четвёртого отдела. Кулакова в своём кабинете, встретил доброжелательный майор, который предложил Генке присесть для разговора.
- И так, Геннадий Петрович, на основании приказа Министра Обороны, мы вас призываем для прохождения воинских сборов, сроком на 45 дней. Вы являетесь сержантом запаса, но при этом имеете высшее техническое образование. Согласно последнему приказу Министра Обороны, сержанты запаса, имеющие высшее образование, должны привлекаться для прохождения воинских сборов с целью присвоения им офицерского воинского звания, - начал разговор начальник отдела военкомата.
- Да, мне это воинское звание, как-то ни к чему, - скромно ответил Кулаков.
- Ну, это вам ни к чему, а мы должны выполнять приказ, - возразил ему майор.
- У меня были совсем другие планы на это время, - раздражённо сказал Генка.
- Ваши планы не совпадают, с нашими планами. У меня приказ, а вы являетесь военнообязанным, поэтому должны выполнять данный приказ, - спокойно сказал майор, - сегодня 9 июня, понедельник. Вот вам другая повестка, её отдадите в свою бухгалтерию, для того, чтоб вам рассчитали вашу заработную плату за последующие 45 календарных дней, что вы будете находиться на сборах. 11 июня в 9 часов утра, вы должны быть в военкомате с вещами, указанные в повестке.
- Я никак не могу, у меня обстоятельства не позволяют. Хотя бы после 25 числа, хоть на три месяца забирайте меня на свои сборы, - начал возражать Генка.
- У нас начинаются учения именно с 11-го июня и какие-либо возражения неуместны. Вы являетесь высококлассным специалистом в области радиоаппаратуры. Всё уже согласовано с вашим руководством, и они не возражают, хотя у вас и есть бронь, от призыва на воинские сборы, но в данном случае, ваше участие в этих сборах необходимо. Поэтому, я вас и пригласил на этот разговор. Ничего не поделаешь, Геннадий Петрович, мы должны опробовать комплекс радиолокационной связи, выпускаемый вашим заводом, где вы являетесь ведущим специалистом. По сути дела, это ваши разработки и, мы хотели бы иметь гарантии, работоспособности этого комплекса. Руководство вашего завода не возражало против того, чтоб именно вас отправить на эти учения, - опять же спокойно сказал майор.
- Что называется, без меня, меня женили, - с горечью сказал Кулаков.
- Геннадий Петрович, это необходимость, и вам придётся участвовать в этих учениях, чего бы вам этого не стоило. Мы навели справки и, у вас нет веских причин не участвовать в этих учениях, - совершенно серьёзно сказал майор.
- Ну, да, помри, но действуй - девиз советской армии, - с иронией произнёс Генка.
- Не надо иронизировать, Геннадий Петрович, вам всё равно придётся поехать на эти сборы. Приказы не обсуждаются, а выполняются. Я хотел просто объяснить вам всю ситуацию, чтоб у вас не возникали отрицательные ассоциации. Я думаю, что мы должны найти взаимопонимание. На этом, давайте закончим наш разговор, и я жду вас, в указанное в повестке, время, - майор встал и протянул руку для прощания Кулакову.
- Всего хорошего, - сказал Кулаков и пожал на прощанье руку майора.
Конечно, эти учения перевернули все планы Кулакова. То, что он, по сути дела, ждал одиннадцать лет, полетело всё к чёрту. Он был так зол, но в данной ситуации раскрывать своих карт, он не имел права. Даже уже с тех позиций, что он давал подписку о не разглашении того, что случилось одиннадцать лет назад. Свою задачу, по установке радиолокационного оборудования, Кулаков выполнил блестяще, за что получил от командующего военным округом благодарность. Но, это всё в этот год, Генку не волновало. Ему надо было быть в ночь с 22 июня на 23 в районе загадочных скал, а он эту ночь провёл километрах в трёхстах от них, далеко в степи. Кулакову отметили повестку с учётом всех рабочих дней и выходных, что он провёл на учениях. У него получилось, что после окончания учений, он имел больше недели свободного времени. Этим фактором он не преминул воспользоваться. Сразу же после учений собрался, и ушёл в горы.
В этот раз к скалам пришлось добираться окружным путём. Симакова не было, а времени на то, чтоб найти кого-то, кто бы помог добраться до бывшей турбазы «Озеро Иссык», Генка не смог. Пришлось потратить целых три дня на то, чтоб подойти к загадочным скалам. Приближаясь к скалам, Генка почувствовал, что контакт с неизвестным, в этом году был. Скалы были тёплыми и гладкими. И опять в расщелине между скал, он нашёл подтверждение того, что Антон жив и ждёт его помощи. В этот раз Генка обнаружил охотничий нож Антона. Как и ледоруб, в своё время, нож был в отличном состоянии, как будто его только вчера положили возле скал. Он хорошо его помнил, поскольку много раз, когда они вместе водили группы туристов по маршруту, Генка часто просил Антона дать ему свой нож, порезать хлеб. Нож был красиво сделан. Ручка ножа была инкрустирована небольшими рубинами. На лезвии ножа имелась гравировка животных: медведя, волка, кабана, глухаря. Антон этот нож привёз из армии. Говорил, что он сам его сделал. Но где он взял рубины, для рукоятки, никогда не говорил. А Генка про рубины и не спрашивал. Ему нравилось больше лезвие. Лезвие всегда было острым и блестящим, так же, как и ледоруб Антона.
Обратный путь, Кулаков не стал маскировать. Он просто спустился на бывшую турбазу и, не заходя на неё, направился вниз. Он не знал, кто сейчас является начальником этого объекта, но то, что Коцаренко там нет, знал на сто процентов. На банкете, по случаю окончания Высшей Партийной Школы Симаковым, он разговаривал с Коцаренко и тот ему сказал, что сейчас учится в Военной Академии в Москве, и прилетел на банкет совершенно случайно, выдалась неделька каникул, и он прилетел. Генка был очень зол на всех военных, на военкомат, на директора своего завода, которые в этом году, не позволили в нужное время появиться ему возле загадочных скал.
Дома, Генка аккуратно положил найденный нож, рядом с ледорубом Антона. Затем достал записи, которые когда-то отдал ему Симаков и стал их изучать. По этим записям, получалось, что следующий контакт надо было ожидать только в 1983 году. Получалось восемь лет ожидания. Генка схватился за голову. Ещё восемь лет!!! А что делать?
Только через три месяца, Генка получил первое письмо от Симакова. Хотя дата отправки стояла 30 мая. Что-то уж долго шла дипломатическая почта. Генка без всяких намёков написал, как его забрали на военные сборы, конкретно написал с какого и по какое число он на этих сборах был, чтобы Симаков смог сориентироваться в датах. Второе письмо от Симакова пришло немного быстрее, всего-то за две недели. Дальнейшая переписка друзей осуществлялась с периодичностью, раз в месяц. Этого и было достаточно, поскольку новостей было не слишком много.
Через год, в мае 76 года, Симаковы прилетели в отпуск. Отпуск был не маленький, 48 рабочих дней, по сути дела два месяца. Генка был чрезмерно счастлив, когда встречал их в аэропорту. В это же время, на каникулы прилетел и Коцаренко. А потом они втроём поднялись на бывшую турбазу, не без помощи Коцаренко. На турбазе отдохнули по полной программе, и втроём сходили к таинственным скалам. Но посвящать Коцаренко в свою тайну, друзья не стали. Объяснили Коцаренко, что этот горный цирк является их любимым местом отдыха.