На новом месте, Кулаков освоился быстро. Не прошло и недели, как он уже знал всех сотрудников ГКЭС по имени и отчеству. Узел связи, который начал обслуживать Кулаков, процентов на 70 состоял из аппаратуры, выпускаемой его родным заводом. Правда, это были уже устаревшее модели, снятые с производства лет пять назад, но для Кулакова это не было проблемой. Он прекрасно разбирался во всех этих устройствах. Его предшественник оставил в наследство аппаратуру, в довольно плачевном состоянии. За месяц работы, Генка отремонтировал всё, что только можно было отремонтировать. Оборудовал в небольшой комнатке, рядом с узлом связи, маленькую мастерскую и целыми днями паял, ремонтировал, настраивал оборудование. Порой ему казалось, что он не заграницей, а у себя, на родном заводе. Только когда приезжал в свою казённую квартиру, начинал понимать, что он где-то далеко за рубежом и ему становилось тоскливо и неуютно.
Однажды к нему в мастерскую заглянула начальник канцелярии, Ольга Васильевна, жена одного из дипломатов Посольства. Она попросила посмотреть Кулакова электрические пишущие машинки, находящиеся у неё в канцелярии. Из десяти пишущих машинок, только пять работали, остальные были в нерабочем состоянии. Кулаков в своё время занимался ремонтом и обслуживанием телеграфных аппаратов и телетайпов, поэтому разобраться в принципе работы пишущих машинок, для него не составило труда. Через день, все десять машинок изрыгали из себя стопки машинописных листов. Слух о том, что в ГКЭС появился механик по ремонту пишущих машинок, моментально распространился по всей советской колонии. Не прошло и двух дней, как Кулакова вызвали в Посольство, для ремонта пишущих машинок, а через неделю за ним приехали из Торгпредства.
Непосредственный начальник Кулакова, заместитель эконом советника по хозяйственной части, Сурков Николай Александрович, поначалу выразил неудовольствие такой популярности Генки, но когда Генка пояснил, что без разрешения Суркова он и шага не делает за пределы территории ГКЭС, тот успокоился. В дальнейшем, если в Генкиных услугах кто-то нуждался, то обращались непосредственно к Суркову, который потом великодушно разрешал прислать машину за Кулаковым. Так круг знакомств в Афганистане, у Генки постепенно расширялся, принося ему известность и, иногда, кое-какую выгоду. К примеру: спиртные напитки и пиво, в свободной продаже в магазинах не было. Когда Кулаков попадал в Посольство или в Торгпредство, где имелись буфеты, торгующие этим дефицитом, исключительно только для сотрудников этих ведомств, Генке, в порядке исключения, разрешалось отовариться. Так в суете, незаметно, пролетели первые четыре месяца Генкиной заграничной командировки.
В конце ноября, в импровизированную мастерскую Кулакова, зашёл Сурков. Вместе с ним был сотрудник Посольства, Сироткин Андрей Иванович. Сироткин в Посольстве занимал должность, аналогичную Суркову. Кулаков был знаком с Сироткиным, поскольку неоднократно бывал в Посольстве, по поводу ремонта пишущих машинок. Поэтому представлять их друг другу, не было никакой необходимости. Коротко поздоровавшись, все трое перешли к деловому разговору. Суть разговора состояло в том, что Посольство получило комплект оборудования для спецсвязи. Специалиста, который мог бы установить и запустить это оборудование в эксплуатацию, в данный момент, в Посольстве не было. Буквально накануне получения оборудования, у того закончился контракт, и он отбыл на Родину. Замену ему ещё не прислали и, как сказал Сироткин, пришлют ещё не скоро. На эту позицию должен был прибыть новый сотрудник, но по каким-то причинам его кандидатуру забраковали, а подготовить другого, не успели. У Кулакова был допуск к обслуживанию аппаратуры спецсвязи и, поэтому, к нему обращаются с убедительной просьбой, помочь в установке и запуске в работу всего этого комплекса. Кроме того Сурков сказал, что и кое-что из аппаратуры, размещённой в ГКЭС, тоже надо будет переместить в Посольство.
Это сообщение нисколько не испугало Кулакова. Работать он мог, и чем больше он будет занят интересной и любимой работой, тем быстрее пробежит время загранкомандировки, и он вернётся к своим родным горам. Проблем, связанных с установкой нового оборудования, все трое, в процессе разговора, не обнаружили и, обговорив сроки и условия предстоящих работ, завершили более чем часовую беседу.
В течение двух недель, Кулаков смонтировал и установил всё необходимое оборудование. Иногда приходилось работать и вечерами, но это его не угнетало, поскольку Генку никто не ждал в его казённой квартире. А в Посольстве, иногда, можно было посмотреть что-нибудь из новых, интересных кинофильмов, которые демонстрировали в небольшом кинозале при Посольстве, раза три-четыре в неделю. Приближался Новый Год, но праздничного настроения не ощущалось. Наоборот, в атмосфере общения всех сотрудников Посольства и ГКЭС, витала какая-то напряжённость. Наступило утро 25 декабря 1979 года, и вот тут-то всё стало ясно. Накануне, 24 декабря, советские военно-воздушные десантники заняли аэропорт «Баграм». 25-го, ввели ограниченный контингент советских войск на территорию Афганистана. 27-го десантники уже штурмовали дворец Амина, главы государства. Началась война. Кулакову сразу стало ясно, почему надо было срочно монтировать новый узел связи в Посольстве.
Военные действия, никоим образом не отразились на работе Кулакова, хотя контракт, которым руководил Порошин и, на котором официально числился Кулаков, сразу после Нового Года закрыли и всех специалистов с контракта вывезли в Советский Союз. Позиция, на которую приехал Генка в Афганистан, вместе с контрактом была ликвидирована. Но Кулакова в Советский Союз отправлять не спешили, поскольку специалиста по спецсвязи, так и не прислали. Теперь Кулаков работал на двух работах, в ГКЭС и в Посольстве. Генку временно перевели на какой-то другой контракт, на такую же инженерскую должность. В домах, принадлежавшие контракту Порошина, поселились военные советники, которых тысячами переправляли в Афганистан. Так что, Генка опять оказался в соседстве со своими соотечественниками, правда, теперь уже военными. После Нового Года, в Кабуле, контролируемого советскими войсками, обстановка была, относительно, спокойная.
Месяца через два, Сурков заявил Кулакову, что в связи с военными действиями на территории Афганистана, отправка его на Родину откладывается на неопределённое время, но он может спокойно продолжать свою работу, вот только с отпуском придётся потерпеть. Подобрать хорошего специалиста по спецсвязи, в Союзе никак не могут. Всё это связано с войной, никто не хочет ехать в Афганистан. А военные специалисты, в основном, сосредоточены по воинским подразделениям, да и там специалистов в этой области было в обрез. Кулаков спокойно отреагировал на это заявление, если так надо, то он будет продолжать работать дальше.
Письма от Симакова стали приходить реже и, судя по штемпелю, шли больше месяца. Но это было не оттого, что друзья сократили переписку, просто война задерживала доставку корреспонденции гражданским лицам.
Глава 11
Неожиданно зазвонил телефон. Приятели недоуменно переглянулись. Симаков не спеша, подошёл к телефону.
- Симаков слушает, - сказал он в поднятую трубку.
- Добрый день! Извините, пожалуйста, за беспокойство, господин Симаков, это из турагентства «Карабастау» вам звонят. Я бы хотела переговорить с господином Куленом, Генри Куленом, - заворковала телефонная трубка приятным женским голоском.
- Не понял, какого господина Кулена...?
- Да я это, Васильич, я Генри Кулен, ты что, уже забыл? - улыбнулся Кулаков.
- Извините девушка, передаю трубку Генри Кулену, - растерялся Симаков и, прикрывая рукой трубку, продолжил, - ну, ты даёшь, полчаса не прошло, а ему уже звонят!
- Добрый день, Генри Кулен у телефона.