— Да, ваше величество.
— Если в течение суток Майкл не ответит вам, может быть уверены: короля нет в живых. Тогда вам остается объявить главой государства старшего среди Эльфбергов. Вы знаете, кого?
— Конечно, ваше величество. Принцессу Флавию.
— Тогда я прошу вас поклясться, что будете печься о принцессе до последней капли крови, уничтожите негодяя (нам с вами нет нужды называть его имя) и посадите принцессу на трон.
— Клянусь честью, ваше величество, если буду жив, я сделаю это. Я чувствую, вы затеяли опасное дело. Да хранит вас Бог!
— Спасибо, маршал. Что бы ни случилось со мной, умоляю, берегите Флавию!
Он кивнул в ответ. Я крепко пожал ему руку.
— Придет время, и, может быть, вы услышите обо мне то, что вас поразит, — продолжал я. — И все-таки скажите, маршал, как вы оцените время, которое я провел на троне?
И тут старый Стракенц, не выпуская моей руки, сказал:
— Я знал нескольких Эльфбергов. И я дожил до того времени, когда вы сели на трон. Как бы там ни сложилось в дальнейшем ваша судьба, готов присягнуть, что до сих пор вы были мудрым правителем и смелым человеком. А ваши прекрасные манеры и благородство делают честь даже такому славному роду, как ваш.
— Когда придут другие времена и другой будет править Руританией, пусть ваши слова станут мне эпитафией, — растроганно ответил я.
— Мне остается молить Бога, чтобы эти времена настали нескоро. Лучшего короля мне не нужно. Мне не хотелось бы пережить вас.
Губы маршала дрогнули, и я, чтобы не выказывать своих чувств, отвернулся от него и принялся сочинять приказ.
Поставив точку, я протянул бумагу Стракенцу.
— Палец еще не совсем зажил, — извиняющимся тоном произнес я. — Нацарапал как курица лапой.
В действительности дело было не в пальце. Несмотря на упорные тренировки, я так и не научился подражать почерку короля. У меня получалась только подпись.
— Верно, ваше величество, — согласился маршал. — Обычно вы пишете несколько по-другому. Это досадно. Люди могут усомниться в подлинности документа.
Я засмеялся.
— Маршал, неужели наши артиллеристы не смогут в случае чего рассеять беспочвенные подозрения?
Невесело улыбнувшись в ответ, он спрятал листок в карман.
— Полковник Сапт и Фриц фон Тарленхайм уезжают со мной, — сказал я.
— Вы хотите найти герцога? — тихо спросил он.
— Да. Но еще больше мне нужно найти другого человека. Он сейчас тоже в Зенде, — ответил я.
— Как мне хотелось бы поехать с вами! — воскликнул Стракенц. Он до того разволновался, что принялся теребить свои седые усы. — Уж я бы сумел постоять за вас и за корону! — добавил он.
— Вы и будете на страже короны, — заверил его я. — А что касается меня… Маршал, вы будете защищать ту, которой я не стою. И оставляю я вам ее только потому, что вы самый надежный человек в Руритании.
— Я сохраню ее для вас, — твердо сказал Стракенц, — а если вы не вернетесь, она займет ваше место на троне.
На этом мы и расстались. Вернувшись во дворец, я рассказал Сапту и Фрицу о визите к маршалу. Сапт, разумеется, принялся ворчать. Иного я от него и не ждал: он любил, чтобы с ним советовались заранее. Но, даже несмотря на возмущение, он в конце концов признал мою правоту.
И Сапт, и Фриц были явно возбуждены. Время ожидания подходило к концу, и близился миг сражения с Майклом. Достаточно было взглянуть на лицо старого вояки — и становилось понятно: он рвется в бой. Фриц тоже был готов к схватке, но я-то знал, как ему сейчас нелегко. Ведь он покидал возлюбленную, и разлука могла стать вечной. Но я снова испытал жгучую зависть. Ведь в случае успеха нашего предприятия он обретал и славу, и счастье, — я же терял все. Воистину провал сулил мне куда больше радостей.
Сапт устроился в углу комнаты и курил трубку. Мы с Фрицем оказались у противоположного окна. Он положил мне руку на плечо.
— Я знаю, как вам тяжело, — мягко сказал он. — Но я знаю и то, что вы всегда поступаете благородно. Я верю вам.
«Знал бы ты, дружище, что творится со мной, ты бы не восторгался моим благородством», — подумал я и порадовался, что Фриц судит обо мне только по поступкам. Впрочем, он и не смог бы никогда понять меня до конца. Ведь он не решался посмотреть принцессе даже в глаза, а я решился куда на большее.