К выходу из обители Монтейро двигался неспешно, кивая всем встречным и благословляя новоприбывших. Был в этом поведении один положительный момент. Остальные монахи, глядя на благость, пропитавшую их брата, не осмеливались подойти к нему и завести разговор.
— Наконец! – произнес Монтейро, когда оказался за пределами обители. – Как же мне этого не хватало.
Зингарец жадно вдыхал в себя солоноватый воздух Побережья и был просто вне себя от счастья. С трудом взяв себя в руки, он сдвинулся с места и подошел к небольшому деревцу, росшему рядом с обителью. Монтейро сорвал с ветки листик и принялся им любоваться, потом растер его между пальцами и зачем-то слизнул образовавшуюся зеленую кашицу.
Горечь на языке немного привела его в чувства. Он сплюнул остатки листка и принялся озираться по сторонам, надеясь, что никто из монахов не видел той дурости, что он учинил.
В этот миг из-за туч выглянуло солнце. Зингарец улыбнулся ему, как старому знакомому, и зашагал по направлению к океану.
По дороге Монтейро вспомнил, что кое-какие видения его этой ночью посещали. Но злыми он не были, никто в них не умирал. Наоборот, они были исполнены некоего неземного умиротворения. Зингарец напряг память, пытаясь вновь вернуться в эти сны, там было что-то очень важное для него.
Вначале он снова оказался в той темноте, что казалась ему осязаемой, словно вода или даже кисель. Опять где-то вдали горел тот синий огонек. Монтейро вспомнил, что на этот раз ему удалось приблизиться к нему, а может даже проникнуть внутрь.
Что было дальше, зингарец вспомнить так и не успел. Ход его мыслей прервал нищий, уцепившийся за конец рясы Монтейро.
— Крепкого здоровья вам, брат митрианец, — прошептал бедняк зингарцу. – Кошмары не мучают?
— Нет, спасибо за беспокойство, — ответил Монтейро и постарался отделаться от приставучего голодранца. – Советую вам попросить милостыню у кого-нибудь другого, нам обет запрещает без особой необходимости деньги при себе носить.
— Ничего, брат митрианец, — тем же шепотом продолжил нищий. – Мы и без денег как-нибудь выдюжим, о них, собственно, и разговору-то и не было. Вас совсем о других вещах вчера просили.
Монтейро внимательного оглядел попрошайку. Ни одной лиловой тряпки на нем не наблюдалось.
— Прям вот так и выйду на службу без конспирации, — усмехнулся нищий. – Вы, брат, меня совсем за идиота держите? Пойдемте лучше, нечего посреди улицы торчать, люди уже глазеть начинают.
Зингарец послушно последовал за бедняком. Тот, однако, предпочитал рясу Монтейро из руки не выпускать.
— Как я узнаю, — настаивал зингарец, — что вы тот, за кого себя выдаете?
— Убедитесь сами примерно через четверть колокола, — ответил нищий. – Меня не посвящали в детали ваших с Карфотом договоренностей.
Произнесенное вслух имя зеленоглазого «лилового» немного успокоило Монтейро, и больше вопросов он не задавал.
Подозрения вновь ожили в душе зингарца, когда он понял, что нищий ведет его в сторону бедняцкого района. С чего бы могущественному «лиловому» назначать встречу в таком месте?
— Мы в отличие от вашей братии испачкаться не боимся, — нищий словно прочитал мысли зингарца, хотя, скорее всего, просто обратил внимание на то, что Монтейро замедлил шаг, и догадался, чем это могло быть вызвано. – Если надо в эту клоаку всей конторой переедем и в лохмотья обрядимся, а Карфот себя еще и помоями обольет.
«Лиловый» провожатый, сам того не желая, сболтнул лишнего. Выходило так, что зеленоглазый крупная шишка среди Хозяев. Вполне возможно, именно он возглавляет организацию «лиловых». Монтейро, конечно, подозревал нечто подобное, но всегда полезно подкрепить мысли фактами.
— Я у вас теперь за своего? – неожиданно для «лилового» зингарец задал столь прямой вопрос.
— Не совсем, — смутился нищий. – Если хорошо себя проявите, брат, вольетесь в нашу дружную кампанию. Карфот не отличается страстью к бессмысленному кровопролитию, возможно, он даже поможет вам стать самым молодым настоятелем за всю историю митрианской обители Сартоса.
— Хорошая перспектива, — ответил зингарец.
Его сознание постепенно начало заполнять то безразличие к миру людей и их проблемам, что обуяло его после пробуждения. В этот момент Монтейро нисколько не интересовало престижное место отца-настоятеля да и до нынешних проблем стигийцев, из-за которых его вызвали, ему особо никакого дела не было. Он мечтал побыстрее разобраться со своими обязанностями и отправиться к морю. Эта муравьиная возня не идет ни в какое сравнение с его бесконечным величием.
— Постой! – внезапно нищий выставил руку перед зингарцом. Замечтавшийся Монтейро окрика не услышал, а вот в препятствие ткнулся и сразу же вернулся в бренный мир Сартоса.
Перед зингарцем и «лиловым» стояло человек пятнадцать безумных митриан, но взгляды их, к счастью, были обращены не на путешественников, а на окружающие строения. Блаженные продолжали измерять город.
— Ходят слухи, — заговорщицки сообщил «лиловый» Монтейро, — что это они мерки для гроба снимают, мол, скоро от города нашего не останется ничего.
— Вы этому верите? – на мгновение к нему вернулись страхи прошлых дней.
— Нет, но всё равно страшно, — сказал нищий. – Карфот велел нам к ним близко не подходить, хотя и так бы никто не сунулся.
— Они просто сумасшедшие, — усмехнулся Монтейро. Сейчас мысли о том, что эти несчастные — наивернейшие слуги Пресветлого, казались зингарцу болезненным бредом. Ему было даже стыдно, что его сознание смогло породить подобную чушь.
— Думай, что хочешь, — сказал «лиловый», — но пока они не уйдут, я с места не тронусь и тебя не пущу.
Монтейро расхохотался. Про себя. Ни к чему обижать расположенного к нему слугу Карфота.
Митрианцы же явно никуда не спешили, все измерения производили с завидной аккуратностью и прилежанием. «Лиловый» постепенно выходил из себя, наблюдая за ними, но отправиться в обход не предполагал. Значит, целью их путешествия является один из близлежащих домиков.
Когда блаженные наконец убрались, Монтейро убедился в точности своих предположений. Тайный штаб «лиловых» располагался как раз в том строении, что измеряли митрианцы, когда зингарец впервые их заметил.
Провожатый «лиловый» пару раз ударил кулаком по двери. На пароль это походило слабо.
— Заходите, — произнес молодой паренек, высунувшийся из дома. – Эти уже убрались?
— Только что, — ответил нищий, проталкивая Монтейро внутрь штаба. – Карфот уже здесь?
— Давно, — сообщил парень. – Ждет вас, нервничает.
— Понятно, — кивнул бедняк и снова схватил Монтейро за рукав. – Нам на второй этаж. Следуй за мной.
Последней фразы можно было и не говорить, благо особого выбора «лиловый» зингарцу не оставил. Он протащил Монтейро вверх по узкой каменной лестнице, остановился отдышаться перед проходом, занавешенным драной синей тряпкой, потом затолкнул туда монаха и вошел сам.
Зингарцу подобное обращение особых проблем не доставляло, прежняя апатия в нем только усиливалась. Надо, как можно скорее, разобраться со стигийцами и их просьбами-требованиями и отправляться к океану, а потом в джунгли.
— Ты в порядке? – голос Карфота оторвал Монтейро от мечтаний.
Он понял, что так и стоял, застыв прямо у двери, уставившись куда-то в пространство. Зингарец тряхнул головой и принялся обозревать комнату. Хотя смотреть особо было не на что, внутренний вид дома вполне соответствовал внешнему. Жить здесь могли только совсем уж опустившиеся нищие. Карфота, впрочем, это особо не смущало. Зеленоглазый Хозяин полулежал на давным-давно оприходованной семейством клопов тахте и попивал какой-то дымящийся напиток. Во взгляде его читалось любопытство, вызванное странным поведением Монтейро.
— Более чем, — кивнул зингарец, пытаясь по ходу найти, куда бы можно было усесться. Единственной зримой кандидатурой на эту роль являлся стул, но клопов, похоже, там было еще больше, чем в тахте, да и ножки выглядели ненадежно. Так что Монтейро решил постоять. Нищий «лиловый» тем временем, подчинившись мановению руки Карфота, покинул комнату. – Благодарю вас за освобождения от проклятья.