— Конан! — воскликнул Югонна. — Мы оба тебе очень признательны. Позволь же отблагодарить тебя…
— Треугольными монетами, которые здешние трактирщики не хотят брать даже ради золота? — проворчал Конан.
— Нет, кое-чем получше…
Югонна кивнул Далесари, и она достала небольшой мешочек с драгоценными камнями.
— Они настоящие? — уточнил Конан. — Не иллюзия?
— Нет… Неужели ты думаешь, что мы посмели бы обманывать тебя? — удивился Югонна.
— Что ж, хорошо, — сказал Конан. — Полагаю, здесь мы и расстанемся.
— Что? — испугалась Далесари. — Ты бросишь нас в пустыне?
— Не вижу в этом никакой беды, — пожал плечами киммериец. — У вас есть вода, кое-какие сбережения, два верховых животных… И кроме того, Югонна теперь опытный путешественник. Он сумеет выжить в пустыне сам и не позволит погибнуть своей спутнице. Не так ли, Югонна?
Молодой человек промолчал.
Конан взял один из драгоценных камней и подбросил его в воздух.
— Посмотрим, может быть, и из меня получится колдун! — сказал киммериец. — Какое бы заклинание применить? Бум-брам-трам! Превратись!
И камень, сверкнув гранями на солнце, вдруг обернулся птицей. С пронзительным криком птица умчалась прочь.
Конан посмотрел на своих знакомцев. Хищная ухмылка растянула губы варвара.
— Как вам поправилась моя магия, друзья мои?
— Конан, это не то, что ты подумал, — заговорил Югонна, но его спутница опередила его:
— Нет, он прав. Мы должны рассказать ему все. Он доказал, что достоин нашего доверия…
— Для начала давайте уточним одну вещь, — сказал Конан. — Я никому ничего не доказывал. Меня наняли для определенной работы, заплатили, кстати, плохо, хотя работа сделана… И теперь, кажется, собираются почтить очередной лживой историей.
— Нет, эта история будет совершенно правдивой, — заверила Далесари. — Кое-что из рассказанного Югонной — правда. Мы договорились, что при общении с людьми будем пользоваться именно таким вариантом нашей истории. Мы действительно живем в Авенвересе, в Аквилонии. Там имеется небольшое сообщество, которое называет себя магическим. На самом деле мы не маги.
— Знакомая песенка, — перебил Конан.
— Все, что мы создаем, — это иллюзии, — продолжала Далесари. — Иллюзия заложена и в драгоценных камнях, и в той птице… Ты правильно угадал: если заговоренный камень подбросить, он обернется птицей. А если бросить его на землю, превратится в змею.
— Ну а можно сделать так, чтобы он оставался драгоценным камнем? — поинтересовался Конан.
— Наверное… Но эта иллюзия, как и любая другая, будет длиться недолго.
— Ронселен — действительно дядя Далесари?
— Да, я рассказал тебе правду в том, что касалось нашей с Далесари любви и в том, что касалось козней ее дядюшки и опекуна, — сказал Югонна. — Пойми, ложь была лишь в том, что не… совсем не практикуем магию. Даже лабиринт в нашем городе существует взаправду.
— Но город ваш — вовсе не обломок Атлантиды, не так ли?
— Да, — кивнул Югонна. — Хотя нам, конечно, хотелось бы считать себя потомками атлантов, но… это не так. Мы самые обыкновенные люди.
— Я па самом деле интересуюсь растениями, — вставила Далесари, обольстительно улыбаясь Конану.
На киммерийца эта улыбка не произвела никакого впечатления.
— А монеты?
— Монеты — настоящие. Они имеют хождение только в нашем городе.
— Ясно. А верховое животное?
— Его вывели наши ученые. Здесь тоже нет иллюзии. Очень удобная порода. Вынослив, как верблюд, но умен и обычно добр, в отличие от верблюда.
— Ваша одежда… — начал было Конан.
— Мы украли несколько шелковичных червей у кхитайцев, — с гордостью сообщил Югонна. — Несколько поколений назад наши ученые в лабиринте освоили шелкопрядство, более того — научились делать плотную ткань. Мы добавляем к шелковой нити льняную. Очень интересный способ. Так одеваются только обитатели лабиринта Авенвереса.
— Чего только не узнаешь! — сказал Конан. — Что ж, благодарю вас за поучительную историю. Я рад, что все закончилось благополучно и что вы наконец обрели друг друга. Возвращайтесь в лабиринт и плодите там магических деток, которые подожгут бороду своего отца и превратят в лягушек все украшения своей матери. Желаю вам в этом преуспеть!
С этим Конан уселся на своего коня и вознамерился было уехать.
Но любовники быстро догнали его.
— Ты оставишь нас здесь?
— Я ведь уже сказал, что моим изначальным намерением было побыть в одиночестве. Помнишь, как мы встретились, Югонна? Если у тебя не совсем отшибло память, я тебя предупреждал: я доведу тебя только до караван-сарая. Потом ты нанял меня… Но поскольку заплатить ты мне так и не удосужился, то я считаю мою работу выполненной, а тебя — моим должником. Прощай.
И киммериец ударил коня пятками. Югонна и Далесари провожали его долгим взглядом. Наконец Далесари повернулась к своему возлюбленному.
— Мы ведь не пропадем в пустыне, верно?
— Верно, — сказал Югонна. — Конан был прав: я теперь хорошо умею выживать в любых условиях. У меня был отменный учитель. А кроме того…
Он потянулся рукой к шее возлюбленной и вытащил наружу маленький медный медальон.
— Эта штука все еще с тобой…
— Разумеется, — улыбнулась она.
— Ронселен, надо полагать, охотился именно за этим предметом.
— Разумеется, — повторила Далесари.
— Обними меня. Попробуем вместе прочесть заклинание…
Она потянулась к нему, не слезая с седла, и он коснулся ее руки. Конь пугливо фыркал, обнюхивая странного зверя; животное Далесари, напротив, относилось к новому соседству с полным спокойствием.
Голоса любовников слились. Странная речь полилась из их уст, длинное, ритмическое заклинание, произносимое нараспев.
Спустя несколько минут на том месте, где только что находились двое верховых, остался лишь небольшой смерч. Он пробежал по барханам, оставляя заметный след, а затем рассеялся — как не бывало.
Конан помедлил и оглянулся. Он видел смерч, удаляющийся к горизонту, и сомнений в том, откуда взялся здесь этот смерч и куда он мчится, у киммерийца не оставалось.
— Маги! — фыркнул Конан. — Да еще влюбленные друг в друга! С ума можно сойти.
Он сильно ударил коня пятками и помчался прочь.