Чем больше мы смещаемся от точных наук в сторону гуманитарных, тем больший наблюдается разгул мнений и концепций.
Психиатрия и психология радикально отличаются от естественных наук. Люди, называющие сами себя врачами, предлагают множество малообоснованных концепций, получающих широкое признание среди малообразованной публики. Достаточно упомянуть таких гигантов мысли, как Фрейд, Юнг, Адлер, Райх.
Множество совершенно различных, противоречащих друг другу концепций в области исторических наук не поддаётся никакому учёту и анализу. Главная причина этого — политизация истории.
Как в прошлом, так и в современной исторической «науке» выдвигаемые концепции призваны подтвердить претензии существующей власти на легитимность, подвести базу под территориальные притязания той или иной нации или государства, выявить корни превосходства одной нации над остальными и так далее. Таким образом, история на звание науки и претендовать не может. Следовательно, история есть лишь способ обмана, одурачивания широких масс.
Ещё хуже дело обстоит с искусством. Тут даже непонятно, что считать предметом искусства, что нет. «Квадраты» Малевича, «Кэмпбелл суп» Энди Уорхолла, и даже его экскременты, запакованные в баночки, всё продаётся на аукционах, и за большие деньги.
И никаких критериев, определяющих принадлежность того или иного объекта к предметам искусства, не существует. Кому поп, кому попадья, а кому и свиной хрящик.
Забавный случай произошёл в Германии на рубеже веков. Была организована широко разрекламированная выставка современного искусства. Высокообразованные эксперты-искусствоведы, стоя перед внушительного размера полотнами, заляпанными пятнами краски, обменивались глубокомысленными замечаниями об особенностях композиции и цветовой гаммы. Авторский замысел не всегда был понятен, но чувствовалось, что невероятно глубок.
Репортаж о выставке и интервью с искусствоведами были засняты на плёнку и транслировались по телевидению. В заключение организаторы действа объявили, что настало время представить уважаемой публике авторов замечательных полотен и вывели под свет юпитеров и стрекотание камер двух весьма смышлёного вида шимпанзе. После чего мнения высоколобых критиков, раскрывавшие оригинальность и глубину композиции «произведений искусства», внезапно перешли в разряд сомнительных.
Из всего вышесказанного следует ясный и недвусмысленный вывод: плюрализм мнений, неявно подразумевающий за каждым мнением равное право на существование, является оправданием ошибок и обмана, и поэтому не несёт в себе никакой пользы, только вред.
«Истина всегда относительна», — заявляют некоторые словоблуды-философы-историки, пытаясь убедить невежественных слушателей в том, что и стремиться к ней, в общем-то, не стоит. Услышав такую мудрость, не сомневайтесь: перед вами либо демагог-обманщик, либо клинический идиот.
— Ой, дяденьки, какие вы умные, — закинув руки за голову и потягиваясь всем телом, заявила Даша. — И нам правда очень интересно вас слушать, только мозги быстро устают. Давайте немножко снизим уровень, а то я чувствую — ещё чуть-чуть и мои шестерёнки так перегреются, что из ушей дым повалит.
— А нам дяденьки ещё обещали про поэзию рассказать, — по-детски растягивая слова, протянула Ксюша. — Только, если можно, философскую поэзию на завтра оставим, ладно? А сегодня про любовь. А то мы действительно с Дашуней к таким мозговым нагрузкам непривычные. Вам-то что, вы вон какие головастые, а нас, бедных девочек, пожалеть надо.
— Вы, бедные девочки, пожалуйста, не прибедняйтесь, — заулыбался Боб, — вы же у нас — королевы, и ваше слово для нас — закон. Про любовь, так про любовь: