– О, нет. С ней, к счастью, покончено!
– Ты имеешь в виду... – Неужели развод? А раз так, значит, Ричард свободен! И еще это значит... может значить...
Сью решительно остановила себя. Что было, то было. С той историей покончено, покончено с глупой мучительной страстью. К тому же Ричард никогда ее не любил...
– Я имею в виду, она хочет развода. Похоже, у нее есть кто-то на примете. Кто-то с деньгами, – продолжала Диана.
Мелькнуло воспоминание: золотистые волосы, нежные голубые глаза, застенчивая мягкая красота.
– У Айви?
– Ну да. Но я хотела поговорить с тобой не об этом. Сью, почему тетушка тебя вызвала?
– Сама не знаю. А что случилось?
Сью почудилось, что некие щупальца, такие же тонкие, как пальцы, сжимающие ее локоть, исследуют ее во мраке.
Диана протянула:
– Не имею представления. Видишь ли, Люси ведет себя довольно странно.
Хладнокровная, всегда уверенная в себе Диана Эббот Пил, вдруг обхватила свои худые белые плечи, будто сдерживая дрожь.
– Скорее всего, с ней все в порядке. Но что бы там ни было, надеюсь, ты мне все расскажешь. А сейчас пойдем. Кальвин в городе, но Ричард ждет. Ужинать сядем, как только ты будешь готова. Кальвин подумывает выставить свою кандидатуру на пост сенатора штата. Как хорошо, что костюм оказался тебе впору...
– Мне он очень нравится, спасибо.
Они поднялись по мощеным плиткой ступеням, и Ричард вышел навстречу. На веранде царил полумрак. Свет горел в холле, и на его фоне рослая фигура Ричарда смотрелась потрясающе.
– Привет, Сью, – заговорил он. – Просто здорово, что ты приехала. Чертовски много времени прошло с тех пор, как я видел тебя в последний раз.
– Поторопись, Сью, – напомнила Диана. – Картер тебя проводит.
Они поднялись в отведенную ей комнату. Горничная, настоящая англичанка, к тому же очень хорошенькая, умело распаковала багаж. Сью переоделась. Люси просила зайти к ней в любое время после ужина. "В любое, поскольку она читает допоздна", – сказала Картер. Горничная исчезла, бесшумно прикрыв за собой дверь.
Не думать, не думать о Ричарде. Сью провела гребнем по волосам. Что же такое творится с Люси? Сью отложила гребень, поправила складки одежды, надела свое единственное украшение – аметистовое ожерелье. Каштановые волосы, мягко подобранные от висков, обрамляли нежное лицо с красиво очерченным ртом и глазами под густыми ресницами. В теплом свете камни на высокой шее загадочно переливались. В комнате все оставалось как при Изабель Эббот – лампы, арфа в углу, солнечные часы в розарии. В голову лезли мысли о бренности жизни и постоянстве вещей.
Воспоминания об Изабель вернули ее мысли к Ричарду. Изабель Эббот была ему теткой и опекуншей. Когда она вышла за Джона Эббота, в доме появился и Ричард. Но настоящей матерью всем – Сью, Диане, Ричарду и жившему по соседству Холанду стала Люси.
Сью пыталась прикинуть в зеркале, изменилась ли она со времени последней встречи с Ричардом. Между ними никогда ничего не было – детская дружба не в счет. И даже если Айви бросила Ричарда и добивается развода, это мало что меняет. Ричард никогда не любил ее.
Но глаза в зеркале светились ожиданием счастья.
Ну и пусть не любил, – подумала она. – Пусть! Зато теперь он свободен, как три года назад.
Сью еще раз оглядела себя в зеркале. На столике остались ее сумочка и пакет с ромовыми конфетами.
Столовая уже сверкала огнями.
– Ничего не изменилось, – Сью оглядела комнату. Ричард придвинул ей стул, Би внесла огромную супницу. В дальнем конце длинного стола пылали свечи, и Сью подумала, что были времена, когда за этот стол садилось человек тридцать, не меньше. Она еще раз огляделась:
– В самом деле, ничего не изменилось! Даже фарфоровая китайская собачка из церкви Святого Августина на том же месте.
– Все это будто возвращает к прежней жизни, – Ричард попробовал суп. – Кажется, вечность прошла с тех пор, как я здесь был в последний раз.
Диана рассмеялась.
– А все же здорово, что вы здесь. Все, как раньше.
Сью подняла глаза и встретила внимательный взгляд Ричарда.
– Мы уже не те, что прежде, Ди, – протянул он. – Повзрослели, наверное.
Ей показалось, или в его голосе действительно звучала горечь? Сью отчетливо видела его лицо: четкую линию упрямого подбородка, ровные темные брови. Диана положила свою белую руку на его широкое запястье и улыбнулась:
– Но, дорогой, мы еще так молоды. Все переменится к лучшему.
Сью ощутила непонятную тревогу. Казалось, в старой столовой все неуловимо изменилось, дом стал другим, будто что-то необъяснимо пугающее проникло в его стены.
Ерунда. Померещилось.
Подали рыбу. Серебряным колокольчиком звенел смех Дианы. Ричард вздыхал, вспоминая лилии на озере, гувернантку-француженку...
Встав из-за стола, они перешли на веранду.
– Один кусочек, Сью, верно?
Ричард передал ей кофе. На мгновение их руки соприкоснулись. Сью поставила чашку на стол и взяла сигарету. Горничная позвала Диану к телефону.
– Вероятно, это Кельвин. Надеюсь, вы меня извините.
Сью сделала попытку возобновить беззаботный разговор:
– Помнишь?
– Что помнишь?
– Мой дебют и ту твою южную красавицу? И как сын Ботвиков напился?
Ричард дунул на свечу и шагнул к перилам.
– Иди сюда, – позвал он.
Легко ступая сандалиями по камышовым циновкам, она подошла и встала рядом с ним плечом к плечу.
Все та же старая заводь. Лунная дорожка прочертила озеро.
– Как это прекрасно – снова оказаться здесь вдвоем. Берега, и луна, и ты... – произнес Ричард и обнял Сью. Серебристая дорожка вела в небеса.
Глава 3
Они шли к причалу. Ступени круто уходили вниз, лестницу окружали темные кусты.
Сейчас я проснусь, – думала Сью. – Проснусь – и все исчезнет: и аромат невидимых роз, и песок под ногами, и лунная дорожка через все озеро, старая скамейка и забытая кем-то удочка.
Сью села, Ричард опустился рядом.
– Послушай, Сью, милая. Я хочу... Мне нужно с тобой поговорить. Я не должен был... Не имел права... – Он помолчал. – Сигарету?
Она боялась пошевелиться, чтобы чудесный сон не рассыпался, как карточный домик.
– Сью, я не знаю, когда и почему все так перевернулось. Не знаю... Мы были вместе. Все было таким настоящим. Нас ничего не разделяло... – его сигарета дрожала. – Я тебя всегда любил. Только не знал об этом. Ты была частью моей жизни. Я этого не понимал... А теперь уже поздно... Когда я увидел тебя там, в голубом платье, с букетом роз, я понял, что ты должна была стать моей женой. Ты, а не Айви.
– Я любила тебя, Ричард. Очень любила. И мне было горько. Ведь твоей женой стала Айви.
– Я был глупцом. И хватит об этом. Теперь все в прошлом. Диана тебе сказала?
– Что? Что Айви от тебя ушла? Сказала...
– Я хотел поговорить с тобой. Хочу, чтобы ты знала: мы с Айви давно живем порознь, очень давно. Да мы никогда и не были вместе. Все было ошибкой с самого начала. Она это знала и никогда не любила. Тогда мне казалось, это не так, и я чувствовал себя виноватым... Айви уехала оформлять развод. Но ты должна знать правду, Сью. Сейчас я без работы. Мне нечего тебе предложить. И это еще не все. Я... Бог мой, Сью, я все исправлю, я хотел выждать, но боялся, чертовски боялся, что у тебя кто-то появится...
Шелестели деревья, плескалась вода, сияла огромная луна.
– Сью! Ричард! Где вы?
– Проклятье! – вырвалось у Ричарда.
– Ричард!..
Рядом с Дианой быстро и грациозно шагала миниатюрная женщина в темном платье с белым воротником.
Ричард не отозвался, не тронулся с места. Диана сказала:
– Она приехала вечерним поездом и взяла такси. Сью, помнишь Айви?
При ясном лунном свете Сью могла до мельчайших деталей рассмотреть ее лицо. Огромные голубые глаза были доверчиво обращены к Ричарду:
– Дорогой, не смотри на меня так. Я скажу все прямо здесь, чтобы все слышали. Прости меня, милый. Прости за все. Я вернулась. Вернулась насовсем. Попробуем начать сначала.
Ричард смотрел на Сью. В его взгляде были страх и вопрос, и Сью ответила.
Да, скажи ей все, скажи сейчас, – произнесла она про себя, но он понял. Глаза потеплели, лицо ожило. Айви что-то говорила, ничего не замечая: