- Пока ничего существенного, - Акутагава отодвинул блюдо и тоже закурил сигарету. – Работал профессионал. Все замаскировали под работу террористической группировки, но… Но все ниточки обрываются в Париже. Террористы здесь не при чем, это отвлекающий маневр для общественности.
- А твои осведомители?
- Молчат. Операцию провел человек, раньше не светившийся в подобного рода делах.
- Возможно, новичок, - задумчиво сказала Наста. – Это вероятнее всего. Спланировать операцию мог кто-то с опытом – тот, чье имя нам вполне возможно известно, а вот исполнителем выступил новичок – поэтому и нет очевидных зацепок.
Акутагава кивнул, соглашаясь с ней. Фынцзу тем временем вызвала прислугу и распорядилась, чтобы на стол поставили еще один прибор.
- Кто может стоять за этой акцией? – выдержав паузу, задался вопросом Акутагава.
- Кто-то из твоих старых и хорошо знакомых врагов. Но кто – судить не берусь. Тут нужен Иврам.
- И где он сейчас по-твоему? – заговорил Юки, доселе молча прослушивавшийся к их разговору.
- Полагаю, он разыскивает меня. Я оставила ему сообщение там, где он должен был появиться. Как только он его получит, он прибудет сюда.
«Представляю, в каком настроении!» - мелькнула мысль у Юки в этот миг.
___________________________________
3
>>> Индия. Штат Химачал Прадеш.
>>> Аэропорт Джуббархатти,
…Полно сердиться, любимая!
Утром успеешь нахмуриться гневно!
Лунная ночь пролетает,
И в мире светает мгновенно!…
Густой голос, распевающий любовную песенку, доносился от одного из многочисленных такси, караулящих клиентов на площади у аэропорта.
- Хей, Сембула, хей! Как твоя семья? – хрипло гаркнул горбатый и тощий таксист, припарковавшись рядом с машиной несколько полноватого тридцатилетнего мужчины по имени Сембула Анил. Именно он возился у капота, до блеска натирая его старой тряпкой, и тянул фривольные песни.
- Здоровья тебе, Норбу! – ответил Сембула, приветственно кивнув коллеге. – Жена снова на сносях! Уже четвертый рот поспевает!
Тощий Норбу сочувствующе хмыкнул. Четвертый рот в семье, что ютится в картонных бараках на окраине Шимла, это и вправду больше горе, чем счастье! Чистой воды на окраинах нет - только помои, по проулкам бродят сифилистичные проститутки и бандюги , где уж тут быть покою и домашнему счастью? Впрочем, Сембула сам виноват – тешит себя несбыточными надеждами, что сможет когда-нибудь заработать достаточно, чтобы перевезти свою семью в более приличный район – от того и плодит рты на «светлое будущее». Да только наступит ли оно когда-нибудь? «Светлое будущее» здесь наступало для немногих. Те, кому везло, получали университетское образование, находили кресло в какой-нибудь корпорации и старательно трудились, получая в конце недели зарплаты в белых аккуратных конвертах. Те, кому везло, жили в центральной части Шимла – на Моле - или же приезжали сюда, к подножью Гималаев, два раза в год в разгар курортного сезона: с апреля по середину июля и с середины сентября по середину ноября. Богачи и знаменитости, не утружденные тяжелым физическим трудом и получившие своё «светлое будущее», сбегали в Шимла от удушающей летней жары центральной Индии или ища в здешних храмах духовного просветления (сам Норбу любил прихвастнуть приятелям, что как-то раз лично видел в аэропорту Ричарда Гира и Стивена Сигала).
«Работай-работай, как проклятый, - подумал в заключение Норбу, - а все равно, как родился в грязи – так значит в грязи и умрешь! Днем спину гнешь, деньги зарабатываешь, вечером – отдай деньги хозяину аэропорта, отдай деньги «крышующим» парковку бандюгам, отдай деньги сварливой жене… Куда нам, водилам на ободранных тарахтящих развалюхах мечтать о красивой жизни?»
Мысли же Сембулы, несмотря на тревогу о благосостоянии семьи, были более оптимистичны. Жена беременна – ну и ладно, выкрутимся как-нибудь. Денег нет? – заработаем деньги. Тем более того, что весенний сезон выдался щедрым на туристов и Сембула неплохо заработал. В общем, жизнь не останавливается, вертится-вертится, и колесо это - то тут, то там - подкинет Сембуле удачу!
Перестав полировать машину, Сембула спрятал тряпку, и, выудив из кармана мятую сигарету, закурил. Щуря глаза от удовольствия, он снова запел:
…Видеть лицо ненаглядное?
Нет! увидеть бы околицу только
Благословенной деревни,
Где жить красота соизволит…
Тем временем жизнь на площади текла своим чередом. У входа в аэропорт хаотично колыхалась масса людей: крикливые женщины в цветастых сари, мужчины-индийцы в дхоти и чалмах, джентльмены в твидовых пиджаках, элегантные дамы в широкополых шляпах, разнообразные туристы в джинсах и бесформенных футболках с фотокамерами наперевес, бедно одетые носильщики и торговцы дешевой едой и сувенирами. Встречающие и провожающие что-то выкрикивали, торговцы зазывали покупателей, носильщики что есть силы бранились, пытаясь протиснуть тележки с багажом через чащобу людских тел. Уже вечерело, солнце уже почти полностью спряталось за горными пиками, окружающими Джуббархатти со всех сторон, но оживленная толкотня на площади и не думала угасать – ночные рейсы приносили даже больше денег, чем дневные – туристы охотнее раскошеливались.
А туристы тут все были сплошь при деньгах, ведь билеты на здешние рейсы могли позволить себе только состоятельные люди, все прочие добирались до горного туристического района либо на поезде, либо на переполненных автобусах. Около одиннадцати вечера диктор объявил о посадке самолета, прибывшего из Дели. Сембула в компании других таксистов бросился к входу в аэропорт, выкрикивая что есть силы: «Такси! Кому такси?», вместе со всей прочими буквально наваливаясь на новоприбывших, рискуя сбить их с ног.
- Такси! Кому… – Сембула испуганно замолк на полуслове, когда один из туристов схватил его за шкирку и потащил прочь из разношерстной толпы.
Грубиян – высокий, европейской внешности мужчина, одетый в джинсы, майку и модную холщовую куртку – отпустил его только после того, как они выбрались из толчеи. Сембула, решил уже, ему несдобровать сейчас! Один вопрос лишь бился в его голове: за что?..
- Где твое такси? – по-английски осведомился мужчина.
- Такси? А, такси! Сюда, прошу вас! Прошу, - услужливо сгибаясь перед клиентом, таксист засеменил своему автомобилю.
Черноволосый мужчина уселся на заднее сидение и коротко сказал: «Только быстрее». Сембула отметил про себя, что багажа у него при себе не было, хотя, быть может, он не прилетел на самолете, а провожал кого-нибудь? Прыгнув за руль, таксист поспешил выполнить приказание клиента и вырулил на дорогу, ведущую к городу.
Одним глазом Сембула следил за дорогой, петляющей по горным склонам, другим же он принялся беззастенчиво коситься в зеркальце заднего вида, желая повнимательней разглядеть этого странного пассажира. Выглядел тот между прочим словно голливудская кинозвезда: фигура как у легкоатлета, лицо с невероятными зелеными глазами и до неприличия красивыми губами, убранные в хвост длинные черные волосы, ну а за подобную белую кожу многие местные красотки – уродившиеся, как и полагается коренным индийцам, смуглолицыми – вполне могли бы убить! Может, он танцор в одном из фешенебельных клубов Шимла, куда вход открыт только богатеям? Или все же просто турист, приехавший закупиться сувенирным хламом да попялиться на храм Ханумана и водопад Чадвика?..
- Вы прилетели из Дели? – кашлянув, попытался завязать разговор Сембула, оглянувшись на пассажира.
- Да.
- Отдыхать? – вопрос был бестактным, но таковы уж были традиции этой профессии: таксисты всегда любили почесать языком и залезть не в свое дело.
- Нет.
«А он неразговорчив!» - вздохнул про себя Сембула, чувствуя, что любопытство с каждой секундой разгорается в нем все сильнее. Поэтому он решил не отставать от этого мужчины до тех пор, пока не выудит хотя бы что-нибудь:
- В какой отель вас отвезти, господин?
- Мне нужен не отель, а бар, называется «Аравинда».
Сембула, как и полагается человеку своей профессии, знал все злачные места в округе. Но выбор красивого мужчины удивил его, тот не выглядел как завсегдатай подобных мест, ему больше подошел бы какой-нибудь гламурный клуб в богатой части города, а не занюханный бар на окраине, куда туристы и носа не суют! Таксист многозначительно кашлянул и сказал покровительственно: