Я трачу все утро на бессмысленные татуировки — бабочки, сердечки, одинаковые татуировки с лучшими подругами и тому подобную чушь. Один парень пришел и набил имя своей новорожденной дочери. Я ничего не имею против такого рода татуировок, но они точно не стимулируют мой творческий потенциал. У меня все еще болит шея, и это усугубляется тем, что я весь день горблюсь над клиентами, так что, наверное, хорошо, что у меня нет ничего слишком сложного в расписании. Логан хорошо выполняет свою работу, следя за тем, чтобы обо всех заботились и все оставалось чистым. Я стараюсь не обращать внимания на то, как выглядит ее задница в обтягивающих джинсах, и на то, что все взгляды, кажется, следят за каждым ее движением.
Примерно в обеденное время Саттон входит в дверь, неся пластиковый пакет с чем-то потрясающе пахнущим.
— Проголодалась? — спрашивает она Логан, поднимая пакет.
— Умираю с голоду.
— Я забираю новенькую с собой, — сообщает мне Саттон. Логан вопросительно смотрит на меня.
— Сделай перерыв.
— Кому-нибудь что-нибудь нужно?
Все отказываются, а затем девушки направляются в заднюю часть зала.
— Может быть, ты действительно знаешь, что делаешь, — говорит Корд, крутясь взад-вперед на своем стуле. — Мне нравится, когда она рядом.
— Я же говорил тебе.
— Но это не значит, что ты ее не хочешь.
Да, да. Это также не значит, что я собираюсь действовать в соответствии с этим.
— Найди себе какое-нибудь занятие.
Остальная часть дня проходит примерно так же. Вечер становится еще более оживленным, и к тому времени, когда у меня появляется возможность выйти подышать свежим воздухом, Ло уже ушла домой. После обеда она упомянула, что завтра ей предстоит целый день работать по соседству, так что она не придет. Я говорю себе, что разочарование, которое я испытываю, полностью связано с тем фактом, что она здесь очень помогает, и не имеет ничего общего с тем, как мне нравится видеть ее здесь, в моем тату-салоне, на моем месте, в компании моих друзей. Потому что это было бы плохо.
Прошло три дня, а я так и не увидел Ло, если не считать того, что видел, как она входила и выходила из «Blackbear Bar». Третьим днем был понедельник, единственный день, когда мы закрыты, так что вчера я ее тоже не видел. Ребята в салоне дулись из-за того, что ее здесь нет, и я не уверен, что это только потому, что она все упрощает. К присутствию Ло быстро привыкаешь. Благодаря ее широкой улыбке и саркастическому чувству юмора, все тянутся к ней.
Я был рассеян и более угрюм, чем обычно. Это время года всегда действует мне на нервы, но эта история с Ло просто сводит меня с ума. Я колеблюсь между фантазиями о том, как трахаю ее на каждой поверхности моего салона, и беспокойством о ней. Потом я злюсь на себя за то, что волнуюсь, и, в свою очередь, злюсь на нее за то, что она заставляет меня волноваться. Как я уже сказал, это выводит меня из себя.
Я не спал всю ночь, делая наброски, пытаясь расслабиться настолько, чтобы заснуть, но безрезультатно. В конце концов, я сказал «к черту все» и снова решил прийти пораньше. Сегодня утром мне удалось мельком увидеть Ло, когда она пришла на свою смену в соседнее здание. Ее волосы были собраны высоко в этот растрепанный хвост, и на ней были обтягивающие черные леггинсы, которые я так люблю, тонкая фланелевая рубашка поверх рабочей футболки и пара теннисных туфель. Разве у этой цыпочки нет куртки? Сейчас около сорока градусов, и становится только холоднее.
К тому времени, когда ее смена заканчивается в соседнем баре, уже почти четыре часа. Должно быть, она сняла свою рабочую футболку, потому что теперь ее фланелевая рубашка застегнута на все пуговицы, кроме верхних, демонстрируя молочно-белые сиськи. Мэтти подбегает к ней первым, приветствуя медвежьими объятиями, поднимая ее на ноги. Она взвизгивает и хлопает его по плечам, чтобы он поставил ее на землю.
— Скучаешь по мне? — поддразнивает она.
— Никто не готовит кофе так, как ты.
— У вас, ребята, есть кофе-машина.
— И все же. У него другой вкус, когда ты приносишь его мне.