— Ло не такая. Она другая.
— И именно поэтому я беспокоюсь. — Брайар обнимает меня одной рукой. — Но я действительно рада за тебя. Она мне нравится, — искренне говорит она.
Видите? Никогда не отпустит это. Девушки такие драматичные.
— Итак, я нашла куртку Burton, за которую готова умереть. — Появляется Молли, держа в руках белую куртку с мехом вокруг капюшона. — К тому же, она двухсторонняя и очень теплая.
— Я выберу какие-нибудь ботинки, — говорит Брайар. — Я возьму семь с половиной размер, но сохрани чеки на всякий случай.
Девочки совершают набег на магазин, а я стою в углу, засунув руки в карманы, и жду. Они возвращаются через пятнадцать минут с полными руками.
— Возможно, я немного увлеклась, — смущенно говорит Брайар, и я смеюсь.
— Ты можешь выбрать то, что хочешь, лишнее я положу обратно.
— Это круто.
Мы стоим у кассы, когда мне в голову приходит одна мысль. Я поворачиваюсь к Молли.
— Захвати что-нибудь и для ее брата тоже. Все, что носит Кэм. — Она кивает, быстро выбирая шапочку, куртку, несколько шерстяных носков и пару ботинок. Брайар смотрит на меня так, словно у меня выросло три головы.
— Что? Ты же не хочешь, чтобы они закончили так же, как вечеринка Доннера, не так ли (прим. печально известный реальный случай каннибализма в истории США, который вдохновил немало кинематографистов)?
— Определенно нет. Каннибализм — это так похоже на 1800-е годы. — Она закатывает глаза. — У тебя доброе сердце.
— Да, да. Никому не говори.
— Я бы никогда так не испортила твою репутацию, — говорит она, толкая меня плечом по руке. Я протягиваю ей свою кредитную карточку, решив подождать снаружи, пока они зайдут еще в пару магазинов. Я не богат, но я прилично зарабатываю на жизнь, и мне ни на что не нужно их тратить.
Когда Молли и Брайар появляются с еще тремя пакетами, я благодарю их обеих за помощь, прежде чем вернуться в «Плохие намерения». Когда я подхожу с пакетами в руках, я вижу в окно Ло, улыбающуюся пожилой паре и вытаскивающую ручку из своего растрепанного хвостика. Я понимаю, что не продумал все до конца. Я не могу просто зайти в «Blackbear» и отдать ей это бесплатное дерьмо. Зная Ло, это поставило бы ее в неловкое положение. Ее гордость не позволит ей принять это.
Избавляя меня от нерешительности, Саттон выходит в дверь с озабоченным выражением на лице. Она жестом приглашает меня следовать за ней, останавливаясь перед кирпичной стеной, соединяющей наши здания.
— Мне нужно беспокоиться о Ло? — спрашивает она, и сначала я думаю, что она имеет в виду меня, но потом понимаю, что она говорит об Эрике, появившемся прошлым вечером.
— Я не знаю, — честно говорю я, проводя рукой по лицу. — Думаю, он понял намек. — Мэтти действительно вбил это в него. И под «вбил это в него» я имею в виду выбил из него все дерьмо.
— Хорошо, — говорит она, ничуть не смущенная подтекстом. — Она пытается вести себя так, будто он безобиден, но у меня дурное предчувствие.
— Да, она так делает, — с горечью говорю я. — Кстати о Ло, ты не могла бы отдать это ей? — Я протягиваю пакеты. Саттон приподнимает темную бровь, заглядывая внутрь.
— Что все это значит?
— Подумал, что ей понадобится что-нибудь потеплее. Она слишком упряма, чтобы купить что-нибудь для себя. — Я знаю, что ей платят в «Blackbear», не говоря уже о том, что она ежедневно получает чаевые. Я также знаю, что дела обстоят туго. Большая часть ее денег уходит Джесси, включая еду, деньги на обед, борцовское снаряжение и так далее. По ее мнению, всегда найдется что-то более важное, на что можно потратить свои деньги. Я понял. Я такой же. Несмотря на то, что мои обстоятельства изменились, некоторые вещи просто слишком глубоко укоренились, чтобы измениться в определенный момент.
Саттон смотрит на меня так же, как Брайар. Тот взгляд, который говорит мне, что она только что увидела меня в другом свете, и по какой-то причине это меня раздражает. Раньше люди смотрели на меня так, словно я был бешеной собакой. Я не возражал против этого, потому что это означало, что они оставят меня в покое. Но сейчас на меня смотрят как на детеныша золотистого ретривера.
— Просто проследи, чтобы она это получила, хорошо? — я огрызаюсь.
— Хорошо, — смягчается Саттон, пожимая плечами.
— И, э-э... — я почесываю щетину на своей щеке. — Не говори ей, что они от меня.