– Тогда я скажу вам. Тореадор дарит уши быка.
– Только не это! – выдохнула Билли и застонала. Широко открытыми глазами, в которых были только страх и страдание, она умоляюще посмотрела на Мисс Кровь. – Ради Бога, не надо!
– Бык, – и Мисс Кровь ударил Змея ногой в лицо, – посвящается вам обеим. Только представьте! Тореадоры выбирали таких, как Пикассо. Но я выбрал вас!
– Нет!.. Не надо!.. – задыхаясь, простонала Билли. Но Мисс Кровь уже присел на корточки возле Змея и в считанные секунды отрезал оба уха. Снова хлынула кровь.
Не в силах сдержать ужас, Билли и Аллилуйя пронзительно завизжали.
– Одно для тебя! – И, кокетливо прицелясь, он бросил одно ухо.
Билли пригнулась, и оно упало рядом.
– А другое – для тебя!
– Он бросил второе ухо Аллилуйе. Оцепенев от страха, она не могла пошевельнуться. Ухо ударилось ей в лицо и упало на пол. Обезумевшими глазами она посмотрела вниз, продолжая открывать рот в беззвучном крике.
Мисс Кровь прищурился и пристально взглянул на них. Держа в каждой руке по ножу, он тщательно вытер их о чулки.
– А вы, девочки, неблагодарные, – произнес он с упреком. – Очень, очень неблагодарные! – Он снова покрутил ножами.
Затем сочувственно поцокал языком.
– Теперь ваша очередь, сладкие мои! Одна из вас должна предложить себя Мисс Крови! – Он принялся вращать ножами с бешеной скоростью, затем резко остановился и, кривляясь, взял их, как вилку и нож, словно уже сидел перед тарелкой. – Ну так как? Кто первый?
– Ты, ты, мерзавец! – прозвучал у него за спиной другой голос.
Девушки и Мисс Кровь обернулись. В дверях стояла Эдвина. Она стояла, широко расставив ноги и держа револьвер обеими руками, как Энджи Дикинсон в фильме „Женщина-полицейский".
– Брось ножи, – приказала она. – По одному. Сложив губы трубочкой и высунув язык, Мисс Кровь состроил неприличную гримасу, показывая, что он ее не боится.
– Ты слышал меня, – повторила она сквозь зубы. Ну брось их, думала она про себя, пожалуйста, брось! Боже, не заставляй меня стрелять. Я никогда ни в кого не стреляла…
– Ты меня слышал? – пронзительно крикнула она. – Брось их!
Но Мисс Кровь, крутнув ножами, медленно повернулся к ней спиной и направился к Билли и Аллилуйе. Подойдя ближе, он замахнулся, приготовясь нанести удар, но вдруг…
– Ma! – вскрикнула Аллилуйя и закрыла лицо руками.
В этот момент Эдвина нажала курок. Оглушительно прогремел выстрел. Пуля попала в левое бедро Мисс Крови.
От удара его крутануло на месте. Руки, сжимавшие ножи, все еще были подняты над головой, но омерзительное лицо выражало неподдельное удивление.
Пошатываясь, он пошел в сторону Эдвины, направив на нее ножи.
Она снова выстрелила.
На этот раз пуля попала в плечо, разбив кость; из рваной раны брызнула кровь.
Удивительно, но, спотыкаясь, он продолжал идти на нее с поднятыми руками.
– Получай! – крикнула Эдвина и в третий раз спустила курок.
Пуля вошла в живот и отбросила Мисс Кровь к стене. Он открыл рот, словно собираясь что-то сказать, ножи выпали из рук и со стуком покатились по полу. Оставляя на стене кровавую дорожку, он медленно сполз вниз и замер в неестественной позе.
– Ты застрелила меня, – прошептал Мисс Кровь.
– Ты убила меня. – Его голова свесилась на грудь, скальп с волосами Анук свалился и упал между ног.
Эдвина отшвырнула револьвер и сделала несколько неуверенных шагов.
– О Господи! – прошептала она, и в голове у нее закружилось. В ужасе она прижала ко рту руки. – Это Лео! Это Лео Флад! Господи Иисусе!
Лео медленно поднял голову.
– Нет… Не Лео, – едва слышно произнес он.
– Что? – Эдвина нагнулась. – Что ты говоришь?
– Не… Лео…
– Тогда кто ты? – присев на корточки, она вцепилась в его заляпанные кровью плечи и встряхнула.
– Кто же ты, черт возьми?
– Мисс Кровь. – Его голос слабел, и глаза медленно тускнели.
– Тогда почему? Почему ты преследовал нас, Лео? Почему ты хотел убить нас?
– Лео… не… убивал. Лео… любил. Это… Мисс Кровь.
– Голос его стал еще тише. – Убивала Мисс Кровь, – повторил он и бессильно закрыл глаза.
– Что ты говоришь? – переспросила Эдвина. – Я не понимаю!
– Боже мой, – прошептала Билли и посмотрела на Эдвину. – Какой ужас!
Неожиданно его глаза открылись, и при взгляде на Билли в них вновь вспыхнул безумный огонь. С огромным усилием он поднял руку и, схватив волосы Билли, потянул на себя.
– Мои!.. – прохрипел он. – Мои!
Громко вскрикнув, Билли отпрянула назад.
В следующее мгновение глаза померкли, рука разжалась и упала на колени. Мисс Кровь был мертв. Вдруг в холле послышались крики:
– Билли! Билли! – Затем топот бегущих ног. – Билли! Эдс! Ал! – и в комнату ворвался Дункан Купер.
Словно по команде, темноту за окнами внезапно прорезал ослепительно белый свет, и воздух наполнился ревом двигателей снижающегося вертолета.
К тому времени, когда все спустились вниз, приехал Р.Л.
Все было кончено.
75
Похороны были назначены на 29 мая. Хоронили сразу троих: одни похороны утром, вторые – в полдень, третьи – ближе к вечеру.
Лео Флада хоронили утром. На небольшом кладбище в Коннектикуте состоялась скромная церемония, на которой были только Эдвина и Аллилуйя.
Р.Л. и Лесли терпеливо ждали в лимузине за оградой.
– Может быть, о мертвых и не принято говорить плохо, – зло сказал Р.Л., – но я скорее в аду сгорю, чем подойду к могиле этого мерзавца.
Эдвина не спорила, она не могла винить Р.Л. за такие слова. Лео – кровавый убийца, собиравшийся напасть на Аллилуйю в тот момент, когда она застрелила его.
Та часть его „я", что была Лео Фладом, вознесла его на вершину богатства и власти, а Мисс Кровь, составлявшая вторую половину, ввергла в пучину адских пороков.
На похороны не приехал ни один из двух компаньонов Лео, не было на них никого из целой армии исполнительных директоров и сотен служащих компании „Бек, Флад и Кронин", которые сочли, что это может повредить их деловой репутации. Все понимали, что компанию ожидает радикальная реорганизация, и никому не хотелось, чтобы его имя связывали с похоронами убийцы и монстра.
После того как гроб опустили в могилу, все сразу отправились в город на Мэдисон-авеню, на другие похороны.
Церемония прощания с Анук проходила в полдень. Гроб был открыт: необходимая дань искусству служащих похоронного бюро.
И тем не менее поступили претензии.
– Анук никогда не накладывала столько грима, – причитала Лидия Клоссен-Зем, являвшая собой образец траурной элегантности: черное шелковое платье, черная плоская шляпка из блестящей соломки и длинные черные кожаные перчатки. Сама Анук наверняка оделась бы так же.
– Прическа и цвет волос тоже не совсем соответствуют, – добавил Дэвид Кэмберленд.
Нет нужды говорить, что весь высший свет пришел проститься с Анук. И, конечно, ни одного плохого слова. Ни от кого, даже от Лиз Шрек и Класа Клоссена.
Посторонний человек, услышавший хвалебные речи в ее адрес, подумал бы, что хоронят, по крайней мере мать Терезу.
Двое похорон в один день, как правило, заставляют человека задуматься о том, насколько хрупка и быстротечна жизнь и как она дорога.
Во время церемонии Эдвина все время смотрела на Р.Л. и крепко держала его за руку.
Эдвина Дж. Робинсон Шеклбери. Несколько раз повторила это сочетание про себя. Слишком много слов, решила она.
Эдвина Дж. Шеклбери. М-м-м. Совсем неплохо. Ей даже понравилось.
Она склонилась к уху Р.Л.
– Я хочу выйти за тебя замуж, – прошептала она как раз в тот момент, когда Дэвид Кэмберленд рассказывал очередную пикантную подробность из жизни Анук, и рассказывал мастерски.
– Что? – с отвисшей челюстью повернулся Р.Л. к Эдвине. – Ты серьезно?
Она энергично закивала головой.
– Тогда я не могу понять одного: почему именно сейчас? Неужели ты не могла решить это давным-давно? Это избавило бы нас от массы переживаний.
– Потому что раньше я еще не понимала.