– Подробностей я говорить не могу, но это заболевание хорошо известно. Просто мы были уверены, что держим все под контролем. Оно генетического происхождения. Обычно проявляется еще в детстве. Название решено не сообщать, чтобы не вызвать панику.
– Оно встречается в этом регионе?
– Оно часто встречается в Африке, а здесь – нет.
Покачав головой, врач отошел от стены и направился к кровати больного. Он уже едва стоял на ногах.
Перкинс понял, что ему больше нечего делать в этом пристанище смерти.
– Тысяча пятьсот. Понимаешь? – Дэн Дюк в отчаянии смял лежащий перед ним листок бумаги. – Тысяча пятьсот! То есть каждый десятый негр здесь, в Луизиане! Каждый десятый негр умер от неизвестной болезни!
– Врач, – Перкинс уперся взглядом в стену, увешанную фотографиями разыскиваемых, – сказал, что болезнь очень даже известна.
– Да, мы знаем ее научное название, – проворчал Дюк. – Но в Америке она почти не встречается! И как ты объяснишь, почему от нее вдруг умерло столько народу?
– Кто-то намеренно вызвал вспышку, – хмыкнул Перкинс. И добавил: – А кто – и так понятно.
– Вот в этом-то все и дело. Болезнь не заразная. Она передается по наследству. Мораль басни такова, – выпрямился в кресле Дюк, – мы знаем, что виноват Пинкс. Но нам никогда этого не доказать, – в его голосе слышались ноты не столько гнева, сколько уныния.
Оба замолчали. Из окна в форме полумесяца было видно, как блестят раскаленные солнцем крыши Атланты. Но даже при таком ярком свете Перкинс не мог избавиться от запаха смерти, который преследовал его уже два дня. Казалось, тот присосался к коже, впился в нее, как насекомое или паразит. Сейчас Перкинс отдал бы все на свете за глоток холодного, чистого воздуха.
– По крайней мере, эпидемия закончилась, – наконец сказал он, больше для того, чтобы нарушить гнетущее молчание.
– Я же говорю, – покачал головой Дюк. – Это была не эпидемия. У определенного процента темнокожих определенный тип крови, и все они умерли в течение тридцати шести часов потому, что их вены вздулись, а потом лопнули. Хотя еще вчера никто не сомневался, что эти люди доживут до глубокой старости. Знаешь, в чем проблема?
– В чем?
– Такой же тип крови у десяти-двадцати процентов темнокожих Америки. И если это действительно сделал Пинкс…
– А это сделал Пинкс.
– Знаю, я просто так сказал, – Дюк потер глаза большим и указательным пальцами. – Если мы не остановим Пинкса, то он может сотворить такое же в другом штате. Жизни миллионов негров Америки теперь под угрозой, – он от души выругался.
– Вы объявили его в розыск? Разослали фотографии?
– Нет. Нельзя сеять панику. Гибель этих людей должна выглядеть, как несчастный случай – якобы, все дело в малярийных болотах. Иначе вспыхнут беспорядки или того хуже. Надо молчать. И искать Пинкса.
– Ладно, – Перкинс тяжело вздохнул, – значит, маскарад продолжается.
– Стет, ты поможешь нам?
– Всем, чем смогу. Но сначала местный Клан должен получить по заслугам.
– Разумеется, – Дюк безрадостно ухмыльнулся. – По сравнению с Пинксом люди Грина и Ропера просто ангелы.
Перкинс хотел что-то сказать, но передумал. Молча вышел из кабинета и зашагал по коридору, сгорбившись, будто постарел за одну ночь.
Неожиданный визит вызвал у Жака де Месниля замешательство и раздражение.
– Я занят. Хотя бы минут пятнадцать ни с кем меня не соединяй! – рявкнул он в трубку внутреннего телефона.
Сидевший за другим концом стола Ликург Пинкс раскладывал ровными рядами карандаши, кнопки и скрепки. Казалось, царивший тут беспорядок был для него просто невыносим.
Де Месниль на мгновение задумался, посмотрел на собеседника, вздохнул и начал.
– Ну, слушаю вас. Почему «Шлюмберже» должны вам помочь?
– Не «Шлюмберже», – сказал Пинкс низким хриплым голосом. – А ЦРУ…
– Не имеет значения, – нетерпеливо прервал его де Месниль. – Говорите.
– Потому что вы мне уже помогали, – Пинкс уставился своими неестественно голубыми глазами в черные радужки сидевшего напротив.
– Так я и думал, – де Месниль резко встал и подошел к окну, которое выходило на северное крыло здания. Положил руку на заметное брюшко. Потом обернулся. – Тогда мы считали вас нормальным, Пинкс. Мы не предполагали…
– Называйте меня доктором, – тихо заметил тот, перебивая собеседника.
На лице де Месниля заходили желваки. Он немного помолчал, прежде чем продолжить.
– Хорошо, доктор Пинкс, – в голосе слышался едва сдерживаемый гнев. – Когда мы спасли вас от скандала и тюрьмы, вы не были императором Клана и не устраивали подобных фокусов.