– Бред какой-то, – выслушав Перкинса, сказал прокурор, энергичный молодой человек с открытым лицом. – И все же это вполне в духе Пинкса. Если бы не его фанатизм, он мог бы стать очень уважаемой фигурой в научных кругах.
Перкинс ненадолго задумался, щурясь от солнца, льющегося в кабинет через полукруглое окно.
– А вы точно знаете, за что Пинкса уволили из Калифорнийского института?
– Более-менее. Его руководитель, профессор Паулинг, обнаружил, что Пинкс намеренно заражает цветных пациентов. Выгнал его и даже пытался посадить, но тут вмешались люди из правительства, только не спрашивай, кто именно. Они были заинтересованы в экспериментах Пинкса и сделали все, чтобы он не сел.
– Ясно. А мне чем лучше заняться?
– Можешь съездить в Батон-Руж? – Дюк нахмурил лоб.
– Да. Я же вроде как продаю энциклопедии. А в Клане скажу, что издательство отправляет меня в командировку на несколько дней.
– Хорошо, – Дюк отодвинул стопку бумаг и сел на край стола из красного дерева, стоявший посреди комнаты. – В Батон-Руж найди агента ФБР Хью Клеггса и скажи, что это я тебя послал. Я давно его знаю, мы познакомились много лет назад в Лафайете. Думаю, ему можно доверять.
Перед отъездом Перкинс заглянул в одно ветхое здание, где собирались члены рабочего движения Коломбо – небольшая нацистская группировка, к которой он присоединился после внедрения в Клан. Руководитель группы, фюрер Гомер Лумис – невероятно болтливый толстяк с квадратной физиономией сказал, что никогда не слышал о Ликурге Пинксе и никого не знает в Батон-Руж. Однако поделился с Перкинсом позывным главы Корпорации «Шлюмберже» в городе Хоума – единственным человеком, с кем были знакомы в Луизиане рабочие Коломбо.
Утром следующего дня Перкинс приехал в Батон-Руж на машине с багажником, битком набитым энциклопедиями, продавать которые не собирался. На заднем сиденье лежала пачка «Южного прогноза» – ультраконсервативной газеты Бирмингема. Называясь представителем этого издания, Перкинс не раз получал возможность проникнуть в самые закрытые круги общества, отличавшиеся крайней расовой нетерпимостью.
Хотя у него по-прежнему все холодело при мысли о том, что может случиться, если ему не удастся предотвратить опасность – непонятную, а потому тревожащую, – страха Перкинс не испытывал. В детстве, проведенном в Джексонвилле, он насмотрелся немало ужасов, которые творил Клан, что во многом предопределило его решение стать тайным агентом; в этом он видел свою миссию. Стетсон Кеннеди остался в прошлом. Теперь был Джон С. Перкинс, человек с раздвоившейся личностью – фанатичного клансмена, чью маску он носил ежедневно, и мстителя, который скрывался внутри, ожидая нужного момента, когда Клану можно будет нанести сокрушительный удар.
Под палящим солнцем Перкинс ехал по живописным улочкам Батон-Руж в поисках телефонной будки. Увидев свободную, нашел в телефонной книге адрес ФБР.
Едва успев переступить порог кабинета Клеггса, Перкинс прямо с ходу спросил: «Вы знаете некоего господина Аяка?», чем немало шокировал агента.
– Нет. Что еще за Аяк, черт его дери? – озадаченно ответил тот, поглаживая идеально выбритый подбородок.
– Если бы вы сказали – да, и господина Акайя тоже, я бы ушел, – улыбнулся Перкинс. – Аяк означает «Я клансмен».
– Понимаю, – улыбнулся Клеггс. – Значит, вот вы какой, Кеннеди. Дюк сообщил мне по телефону о вашем приезде, – агент подошел к столу и отодвинул громоздкий вентилятор. Указал на кресло. – Садитесь, мистер Кеннеди. Чем могу быть полезен?
Разговор получился коротким. После звонка Дюка Клеггс запросил информацию о Ликурге Пинксе, однако не смог найти никаких следов присутствия его группировки в городе. Местный Клан доставлял немало хлопот, но был связан с Грином и Ропером, а не с Пинксом. Ни эпидемий, ни подозрительных заболеваний в городе не отмечалось.
– Что вы теперь собираетесь делать? – спросил Клеггс, провожая Перкинса до дверей и пожимая руку.
– Не знаю, если честно. Наверное, поеду в Хоуму – это единственная зацепка, которая осталась.
– Удачи! И будьте осторожны. В тех районах штата легко подцепить малярию.
Перкинс пробыл в Батон-Руж еще несколько часов. Купил местную газету, но не нашел в ней ничего интересного; поужинал в баре – в такой вполне могли заглядывать клансмены, – но услышал лишь болтовню на довольно безобидные темы; заглянул в больницу, убедился, что вспышек заболеваний нет. Наконец около семи вечера снова отправился в путь, собираясь переночевать в каком-нибудь мотеле поближе к пункту назначения.
Миновал Аддис, Плейкемин и Сеймурвиль. После Уайт Касла от жары стало совсем нечем дышать, а дома встречались все реже. За окном мелькали стволы деревьев, от сырости покрывшиеся мхом, темные пятна стоячей воды, засыпанные гниющими листьями. То и дело приходилось включать дворники, чтобы очищать лобовое стекло от раздавленных мошек, которые роились вокруг. В воздухе стоял гул от их жужжания.