– Продолжайте работу, – улыбнулся приор. – Мы с нашим знаменитым гостем идем в мой кабинет.
Толпа расступилась, освобождая проход в дальний конец зала, где в нише большого неиспользуемого камина скрывалась маленькая дверца. При входе Эймерику пришлось нагнуться. За его спиной кто-то услужливо закрыл дверь.
Несколько секунд они шли в темноте, потом свернули в маленькое помещение, куда свет падал сверху.
– Вот мое пристанище, – с улыбкой произнес отец де Санси. – Не очень удобное, зато вдалеке от любопытных ушей.
Комната полукруглой формы была довольно узкой, но с очень высоким потолком. По краям двух бойниц в середине стены когда-то молотком выбили кирпичи, сделав настоящие окна, которые пропускали достаточно света, чтобы разглядеть заваленный бумагами стол, несколько стульев и сумки с книгами и документами, висевшие на стенах.
Сев за стол, приор указал Эймерику на скамью. Потом наклонился вперед и неожиданно серьезно начал:
– Аббат де Гримоар очень хорошо отзывался о вас. Но мне этого недостаточно. Вы храбрый человек? И насколько храбрый?
– О храбрости человека судят по его поступкам, – ответил Эймерик, нахмурившись, но не выказывая удивления. – До сегодняшнего дня храбрости мне хватало.
– Хороший ответ, – заметил старик. Его лицо немного смячилось. – Может, вы действительно тот, кто нам нужен. Но я должен предупредить, что для нашего поручения – если вы согласитесь его выполнить – понадобится много мужества.
– Я вас слушаю, – Эймерик был краток.
Пару минут собеседники изучали друг друга взглядами. В маленьких глазах старика инквизитор увидел хитрость, мудрость и проницательность. Значит, придется взвешивать каждое слово и не показывать свои чувства. Ну что ж, ему не привыкать.
– Вы слышали о Кастре? – спросил приор.
– Да. В этом городе останавливаются паломники по дороге в Сан-Джакомо-ди-Компостелла. Но я никогда там не был.
– Как раз туда вы и поедете. Если уж из Арагона вызвали инквизитора вашего ранга, можете догадаться, насколько серьезно дело.
– Ересь? – Эймерик выгнул бровь.
– В том числе. Уцелевших катаров не так много, как раньше, но они продолжают делать свое дело. Кастр, как и весь Лангедок, никак не может забыть о своей давней независимости и не испытывает желания подчиняться французскому королю. Это благодатная почва для ереси. Сколько бы катаров мы ни сжигали, тут же появляются новые.
– Возможно, вы сжигаете недостаточно много, – ледяным тоном сказал Эймерик.
– Знаю, что вас считают неумолимым, – губы приора тронула улыбка, – но уверяю, мы тоже не сидим без дела. Нет, проблема не в обычной ереси.
– А в чем же?
– Похоже, в Кастре появился новый культ, основанный на осквернении крови. Нечто колдовское, дьявольское, невообразимое. Его приверженцев называют масками, но это общее слово, которое в тех краях используют, говоря обо всем, что пугает. И до сих пор мы ни одного из них не поймали.
По телу Эймерика пробежала дрожь, будто в этом влажном помещении со спертым воздухом ему вдруг стало холодно.
– Осквернение крови? Вы имеете в виду священную кровь?
– Нет. Я мало что могу вам рассказать – мы почти ничего не знаем. По всей видимости, они разносят болезнь, которая заражает кровь и быстро приводит к смерти. Нечто вроде чумы – местные называют ее «Красной смертью».
– Колдовство, – пожал плечами Эймерик. – Простите, отец Арно, неужели в Каркассоне, Тулузе или Авиньоне не нашлось инквизитора, способного расследовать это дело? Зачем вы вызвали меня из Арагона?
– Ваше недоумение вполне понятно, – на тонких губах старика снова появилась улыбка. – Вас вызвали по двум причинам. Во-первых, вы не француз и не окситанец, поэтому будете судить непредвзято.
– Мне кажется, это недостаточное основание, – холодно возразил Эймерик. – Даже в этой крепости найдутся священники из разных городов.
– Действительно: инквизитор, которого я послал в Кастр до вас, отец Хасинто Корона, – из Вильядолида. Но есть и вторая причина. По словам аббата де Гримоара, вы обладаете немалым политическим талантом. Это правда?
– Не знаю. Только мне непонятно, как это может быть связано с сектой кровожадных еретиков.
– Вы когда-нибудь слышали о Симоне де Монфоре? – снова нахмурился отец де Санси.
– Если не ошибаюсь, он победил альбигойцев в прошлом веке?
– Именно. Возможно, вам известно, что после крестового похода Симон де Монфор оставил управлять Кастром своего брата Ги, которого позже сменил его сын Филипп. Потомок Филиппа, Отон де Монфор, до сих пор правит городом. Его владения включают также Безье и собственно Каркассон.