Наконец, подали десерт. Щеки Робби пылали, он то и дело беспричинно смеялся, но почти ничего не говорил.
– А ты, Робби, – обратился к нему отец, – как поживают твои рассказы? Закончил ли ты «Рождество машиниста»?
Робби в ответ только кивнул, так как рот его был набит мороженым.
– Да, «Рождество машиниста» уже закончено, – сказал он. – Я многое изменил в этом рассказе. Раньше было так, что машинист видел со своего места все происходящее у стрелочника, а теперь он сходит с паровоза и отправляется в домик стрелочника.
– А разве машинист имеет право оставить паровоз? – заинтересовался Гарри.
– Конечно. Ведь семафор все еще закрыт. Вот он и вошел в дом, и стрелочник с женой пригласили его к обеду.
Робби рассказал, что было подано к столу.
– Затем дети спели рождественские песни, а машинист получил хорошую сигару.
– Но тут кочегар дал свисток, – закончил Робби свой рассказ. – Машинист в мгновение ока взобрался на паровоз, а жена стрелочника еще сунула ему рождественского ангела.
– А ведь в самом деле интересно! – похвалил Фабиан. – Ну, а как со сказкой «Спотыкалка»?
– Отставлена, – коротко ответил Робби.
– Вот это правильно, Робби, над этой сказочкой только посмеялись бы, – сказал Гарри.
– Как и над твоей «летающей бомбой», – задорно отвечал Робби.
– Моя «летающая бомба»? – Гарри выпрямился. – Но позволь, Робби, ты еще слишком молод, чтобы понять значение «летающей бомбы».
– Если вы будете ссориться, дети, – вмешался Фабиан, – я не закажу торта к кофе. А я как раз собирался это сделать.
– Мы не ссоримся, папа! – в один голос воскликнули мальчики.
В конце концов Фабиан предложил Робби, чтобы он дописал сказку «Спотыкалка» для него одного, и польщенный Робби дал свое согласие.
Весь город говорил о том, что юный Вольф фон Тюнен получил Рыцарский крест и чин капитана, и гаулейтер Румпф счел нужным устроить празднество в честь первого в округе кавалера Рыцарского креста. В торжественно разукрашенном зале ратуши полковник фон Тюнен представил приглашенным гостям своего отважного сына Вольфа, которого приветствовали аплодисментами и громкими криками «хайль». Вольф произнес короткую речь. Хотя он и выучил ее наизусть, но говорил плохо, запинался и замолчал на полуслове. Но тут баронесса фон Тюнен ринулась к трибуне и стала бурно лобзать своего сына. Рукоплесканиям не было конца.
Чествование закончилось кратким выступлением гаулейтера на тему: «Почему мы должны победить».
– Мы должны победить потому, что ни у одного народа нет такой отважной армии, – говорил он звучным голосом, – потому что народ охвачен новым революционным духом, а революционные армии всегда побеждали, потому что мы сражаемся за право, которого нас лишали до сих пор. И, наконец, потому, что мы сражаемся за свое существование.
Последние слова он уже прорычал в зал, неистово потрясая руками.
На следующий день газеты сообщили о том, что гаулейтер назначил мать Вольфа фон Тюнена. награжденного Рыцарским крестом, начальницей Красного Креста в городе.
Начальница Красного Креста! Баронесса фон Тюнен была в восторге. Наконец-то на нее возложена задача, соответствующая ее аилам, ее пылкой любви к отечеству! С первого же дня она с великим рвением предалась своему делу и, правду говоря, работала не покладая рук с раннего утра до поздней ночи. «Надо работать, – говорила она, – поболтать мы всегда успеем».
Она предложила и Клотильде руководящую должность в Красном Кресте, но Клотильда, выразив сожаление, отказалась. Союз друзей отнимает у нее все время и силы, заявила она. На самом же деле Клотильда просто избегала всякой обременительной работы. Она любила поздно вставать и завтракать в постели, ненавидела уродливые больничные палаты и отвратительный запах карболки. Клотильда не выносила даже вида раненых и больных: ей становилось дурно.
– Нет, дорогая, благодарю вас, это не для меня.
Зато Клотильде удалось зазвать к себе юного кавалера Рыцарского креста, который должен был прочитать доклад в Союзе друзей на тему «Как я получил Рыцарский крест». Это было достойным освящением нового зала.
Затем, излив на гаулейтера поток красноречивых слов и лести, она упросила его присутствовать при этом событии. Отказаться он, конечно, не смог и обещал быть.
– Надеюсь скоро встретиться с вами в вашей новой квартире, которую фрау Фабиан так замечательно перестроила, – сказал он Фабиану на следующий день.
Фабиан все еще не решался переехать в те две комнаты, которые Клотильда предназначала для него в новой десятикомнатной квартире. Но теперь это, по-видимому, было уже неизбежно.