голос. -- Сейчас я его опробую.
-- Отпустите! -- взмолился Морис. -- Вы останетесь довольны!
-- Ты слишком самонадеян, дружок! -- ответили ему.
И он увидел, что уже все девицы расстегнули халатики и самозабвенно
мастурбируют, глядя на его до предела возбужденный жезл. Эта
впечатляющая картина повергла беднягу в экстаз, полуобнаженные тела
девушек окружали его со всех сторон. Они были на любой вкус и все
по-своему хороши. Одна из них опустилась на четвереньки рядом с ним и
продолжая мять его и без того уже перенапрягшийся член, туго обвязала
его у основания тонкой крепкой тесемкой. Морис все еще ничего не
понимал. К тому же одна из девушек широко расставила ляжки и плавно
опустилась на член, погрузив его в сочное жаркое лоно. Резкими
движениями вогнала его в себя, тихонько вскрикивая каждый раз, когда
доходила до упора. Остальные похотливо наблюдали, продолжая поглаживать
свои набухшие пипки. Наконец, наездница испустила протяжный стон и Морис
почувствовал трепетное подрагивание удовлетворенной плоти. Едва она
слезла, ее место заняла следующая. Эта не спешила. Она медленно и
проникновенно наслаждалась морисовой штукой, ее тесная упругая пещерка
как бы с трудом натягивалась на подрагивающий мощный поршень. Подруги
подбадривали ее, некоторые даже нажимали на плечи, чтобы она убыстряла
движения и насаживалась глубже. Темп явно нарастал. Морис уже давно бы
кончил, но тугая тесемочка сделала это невозможным. Его буквально
трясло, вторая наездница довела его буквально до исступления. Она все
никак не могла добраться до высшей точки, несмотря на помощь подруг.
Лишь когда одна из них начала массировать ее клитор, она бурно
финишировала, покрыв руки помощницы благодарными поцелуями.
Третья наездница принялась за дело решительнее других. Ее темп
восхищал. Она позволяла себе на секунду освободиться от члена, а затем
со сладострастным выражением на лице с размаху насаживала хорошо
развитое лоно под острым углом. Морис рычал и содрогался всем телом, но
испытание продолжалось.
Четвертую Морис помнил смутно. Без особых выкрутасов, получив свою
толику удовольствия, она устало отвалилась на песок, оставив на память о
себе обильные выделения на его ляжках.
А вот пятая довела его почти до беспамятства. Она уселась к нему
спиной, и без того тесный вход стал еще уже, вытянула ноги вперед и
двигалась при помощи рук. Временами Морису казалось, что член упирается
прямо в матку и обжимается ею со всех сторон. Да, пятая неистовствала, а
ее бурный оргазм превзошел все ожидания, она в буквальном смысле
смеялась и рыдала под восхищенные возгласы подруг.
Во рту у Мориса пересохло. Кто-то присел над его лицом и он
почувствовал солоноватый привкус женской плоти. Он буквально впился в
сочную расщелину, почти моментально доведя баловницу до вершины
блаженства. Но его собственная плоть продолжала испытывать невероятное
перенапряжение -- многократно подступавший, но не осуществившийся оргазм
довел его до исступления. Но испытание продолжалось: всей компанией они
опустили на его разбухший, продолжавший трудиться помимо его воли член,
шестую наездницу и начали искусно вращать, как бы ввинчивая все глубже и
глубже. Необычные ощущения снова на миг оживили его либидо. Мускулистое
влагалище наездницы волнообразно сокращалось в такт вращению, как бы
надеясь выдоить из перетянутого члена семя. В момент начавшейся
кульминации подруги сдернули ее и она кончила у них на руках, оросив
песок несколькими жаркими каплями.
Седьмая была необыкновенно заботлива и нежна. Она освежила
изнемогающего Мориса легкими поцелуями, быстрыми прикосновениями врачуя
его усталое тело. Ласковыми пальчиками она распустила тесемочку,
позволив ему во всей полноте насладится ее мягким и податливым лоном.
Затяжной оргазм потряс Мориса, семя лилось и лилось, казалось, этому
не будет конца. Он схватил девушку руками с криком радости. Чья-то
ладошка прикрыла его рот и крик перешел в приглушенное мычание.
После всего пережитого он так ослабел и чувствовал себя настолько
опустошенным, что даже не сумел посмотреть, в какую сторону направились
веселые, удовлетворенные наездницы. Долго еще лежал он на прохладном
вечернем песке, наслаждаясь покоем. Затем неторопливо оделся и побрел на
станцию, испытывая сильный голод и жажду. Одно воспоминание о
сегодняшнем приключении делало его ноги непослушными, а измученный член
словно потерял чувствительность.
-- Вряд ли я приеду сюда еще раз, -- подумал он. -- Вторично мне
такого не выдержать...