И Алекс заглянул отцу в глаза. Тот кивнул, сначала неуверенно, но потом, когда Алекс требовательно тряхнул его за руку, более твердо:
-Хорошо. Ты прав, сынок.
Тяжело поднявшись на ноги, Константин, прежде чем выйти из комнаты, оглянулся на пороге и уже своим прежним, твердым, отцовским голосом, знакомым Алексу с самого детства сказал:
-Ты стал совсем взрослым, сын. Я рад.
Алекс кивнул и слабо улыбнулся. И, как только дверь за отцом закрылась, он опять отвернулся к стене и, накрывшись с головой пледом, еле слышно пробормотал:
-Эх, батя, батя, знал бы ты, сколько грязи лежит на моей жизни и насколько Я виноват перед тобой.
Но, видимо, сегодня его не собирались оставить в покое. Минут через пять в дверь постучали. Наверно Надежда принесла очередной свой кулинарный шедевр, пытаясь соблазнить Алекса вкусными ароматами и расшевелить его.
Алекс только вздохнул и, сдерживаясь, чтобы не застонать от досады, крикнул:
-Я ничего не хочу…
-Привет, - в ответ на его слова со стороны двери прозвучал робкий и неуверенный голос.
Алекс не веря в происходящее, вскочил с постели и ошалелым взглядом уставился на мнущегося у порога Димку. Наконец, уверившись, что это не галлюцинация, прохрипел севшим голосом:
-Привет.
Димка кивнул, прошел к окну, мимо застывшего в изумлении парня, взял валяющуюся на кресле книгу, повертел ее в руках, раскрыл и тут же закрыл. И, стараясь не смотреть на собеседника, завел непринужденный разговор про природу-погоду, новые фильмы и институтские новости, но, все время натыкаясь на напряженный взгляд Алекса, молча следящего за его передвижениями по комнате, в конце концов, не выдержал и, бросив книгу обратно на кресло, пробормотал, кусая губы:
-Не скажу, что мне все равно, что ты рассказал, но… Я не хочу совершить глупость, о которой буду жалеть... Я не хочу терять тебя и твою дружбу.
-После всего, что я рассказал, ты хочешь остаться моим другом? – удивленно прохрипел Алекс.
-Да, я хочу быть с тобой.
-Но почему? – у Алекса просто в голове не укладывалось, что Димка, правильный и положительный Димка, может простить его. – Почему?
-Я люблю тебя.
Димка произнес это так просто и буднично, что до Алекса не сразу дошел смысл сказанного, но потом, осознав, он потрясенно посмотрел на, вроде бы, невозмутимого и спокойного Димку, волнение которого выдавали только дрожащие пальцы, которые он сжимал и "ломал", и напряженный взгляд, который он не поднимал от своих рук.
-Но я… ты…
-Не отвечай мне, - перебил его Димка. Быстро взглянув на Алекса, он опять уставился на свои пальцы, - пожалуйста. Конечно, теперь ты можешь выгнать меня, ты ведь ненавидишь пидоров... но я все равно хочу, чтобы ты знал об этом, - Димка замялся, переступая с ноги на ногу, теперь теребя в пальцах край рукава толстовки, - И, еще я подумал, что может, ты когда-нибудь, все же сможешь примириться, что мне нравятся не только девочки, но и мальчики, и мы сможем остаться друзьями? А я клянусь, что больше никогда не скажу про это ни слова и, что это никак не повлияет на нашу дружбу.
Алекс молчал, и Димка просто боялся дышать, слушая напряженную, звенящую тишину. Но как напряженно он ни ждал ответа, все равно вздрогнул от неожиданности, услышав голос Алекса:
-Тебе нравится Mortal Kombat?
-Что? - Димка удивленно посмотрел на Алекса, уже почти уверившись, что у кого-то из них точно поехала крыша. - При чем здесь Mortal Kombat?
-Ни при чем, - пожал плечами Алекс. - Просто, я обожал в детстве играть в Mortal Kombat. Мы можем присобачить к компу консоль и поиграть вместе.
С той самой минуты, как Алекс увидел Димку на пороге своей комнаты, он испытывал бешеное чувство всепоглощающей эйфории, ему хотелось подскочить к парню, схватить в охапку и закружить по комнате, и орать, орать во все горло, от счастья, от чувства легкости, просто разрывающей его грудь, но он, еле сдержав себя, только улыбнулся, впервые после вечеринки и, как ни в чем не бывало, кивнул на компьютер:
-Ну, что? Пойдем, поиграем?
***
За окном уже давно зажгли фонари, и в их желтом свете было видно, как ветер закручивает в вихре снег - первый в этом году. Снежинки крупными хлопьями падали с неба, накрывая белым покрывалом мерзлую землю, деревья с черными скелетами голых ветвей, скамейку возле подъезда и широкие подоконники старого дома, с облупившейся штукатуркой на стенах. Из окон домов лился теплый свет, придавая всему какой-то немного сказочный и волшебный оттенок.
Константин Анатольевич, немного успокоенный разговором с сыном, впервые за четыре года дышал полной грудью и верил в будущее. Он думал, что Сашка прав, действительно ни к чему Наденьке знать про его грех, это только его наказание, и этот грех он будет искупать до конца дней.
И еще он был рад, что, наконец-то, они откровенно поговорили. Единственное о чем Константин не рассказал сыну, это то, что несмотря на раскаяние, что-то, засевшее в глубине его души и иногда вылезающее неожиданно наружу, не жалело о содеянном, а с жадным и извращенным упорством хранило воспоминание о той ночи. И Константин иногда просыпался по ночам в холодном поту, в дрожи подкатывающего оргазма, вспоминая, что снилось ему хрупкое тело, трепещущее и бьющееся под ним, снились жар и теснота, охватывающие его член.
В такие ночи мужчина долго лежал без сна, молча глядя в потолок, боясь пошевелиться и разбудить спящую рядом с ним женщину. Потом, когда одинокая капля пота, тихо стекая по виску, достигала подушки, растворяясь в пуховой глубине, он, немного успокоив сбившееся дыхание, переворачивался на бок и, обняв мягкое, податливое тело, с тихим вздохом зарывался в волосы женщины. Вдыхал аромат домашней выпечки и корицы, и с облегчением улыбался, размышляя, что может все же он искупил свой грех, раз у него теперь есть Наденька, его Надежда.
А в соседней комнате два парня, как малые дети, подначивая друг друга и толкаясь локтями, резались на компьютере в рукопашную, напряженно следя за прыгающими на экране монитора персонажами, и смеялись от души, не замечая времени.
И каждый из них надеялся, что может и ему еще суждено счастье в жизни. И чем черт не шутит, может даже вдвоем друг с другом...
2011 год