А утром, шаркая подошвами старых, потертых тапочек, соседка баба Варя зайдет в ванну и, щуря подслеповатые глаза, увидит его, плавающего голым в остывшей красной воде, тихо вскрикнет, поняв, что здесь произошло, и мелко закрестится, быстро шепча молитвы сухими губами.
Потом, равнодушно упаковав тело в черный мешок, его унесут пьяные санитары. И никому до этого не будет дела, с его уходом в этом мире ничего не изменится — все так же ярко будет светить солнце, древняя баба Варя будет шаркать по большой кухне изношенными тапочками, и пылинки, вспугнутые ее движением, будут весело плясать в ярких лучах.
А Алекса уже не будет никогда, и его отца, наверно, тоже. Вряд ли отец, еще не оправившийся после сердечного приступа, сможет пережить самоубийство сына. И род Епифанцевых просто исчезнет с поверхности этого суетливого шарика, как будто его никогда и не было на земле... А сученыш со своим любовником останутся и будут наслаждаться жизнью...
Резко закрыв опасную бритву, от чего лезвие протестующее и как-то разочарованно звякнуло, Алекс выдернул пробку, закрывающую слив и, зло сжав челюсти и скрипнув зубами, решительно открыл душ, вставая под ледяные струи...
Хер им, не дождутся, им не удастся сломать его.
****
После краха, внезапно настигшего их семью, Алекс с отцом восстанавливались постепенно, с трудом поднимаясь из пепла.
Домой Константин Анатольевич вернулся какой-то потухший, с припорошенными сединой висками. Отца сопровождала пухленькая, смешливая женщина, лет сорока, которую Алекс часто видел в палате отца, когда навещал его в больнице. Кажется, она работала там медсестрой, припомнил Алекс.
-Это Надя, — представил женщину Константин. – Мы решили жить вместе.
Алекс только равнодушно пожал плечами и скрылся в своей комнате, плотно прикрыв дверь.
К женщинам Алекс всегда относился потребительски. А после знакомства с Татьяной стал еще и презирать их. Он считал что все бабы - безмозглые, жадные сучки, не заслуживающие доверия и хорошего отношения, которыми нужно пользоваться, как одноразовой посудой, когда возникнет желание «поесть», а после выбрасывать без всякой жалости.
Но после знакомства с новой пассией отца, ему пришлось изменить свое мнение. Со временем, он вынужден был признать, что появление Надежды стало спасением для их маленькой семьи. С ее приходом в их комнаты в коммунальной квартире словно заглянул лучик света, принеся тепло и уют. Женщина, не надоедая, не воспитывая и не играя в любящую мать и жену, просто, от души и чистого сердца, заботилась о них. Она все время хлопотала по хозяйству, мурлыча что-то под нос, гладила, стирала, убирала, пекла, и все это играючи, словно не напрягаясь. А самое главное, она любила Константина, и Алекс видел, что тот, отогреваясь в этой любви, постепенно оттаивает, возвращаясь к жизни. И некоторое время спустя Епифанцев-старший с новыми силами и энтузиазмом взялся возрождать разоренное дело, теперь активно подключая к этому Алекса.
Конечно, до прошлого размаха было далеко, но, приговаривая, что птичка по зернышку клюет, Константин Анатольевич, успокаивающе похлопывая сына по плечу, твердил:
-Ничего, Сашка, прорвемся.
****
На следующий день после неожиданной встречи с Щербатым, ранним воскресным утром, Алекс, не выспавшийся и злой, тащился на край города, где отец собирался открывать новый офис. Денег на аренду в центре не было, так же как их не было и на квалифицированного дизайнера и рабочих. Но Константин Анатольевич, по рекомендации знакомых, нанял студента Академии искусств. Вроде и знания для разработки проекта уже есть и цены пока не задирает, а кто будет белить-красить это уже его дело.
Вот на встречу с этим дизайнером-недоучкой и ехал Алекс.
4 часть
****
В будущем году Димке предстояло окончить Академию искусств и стать квалифицированным дизайнером интерьера с дипломом и неплохими перспективами получения высокооплачиваемой работы.
Но счастливый случай помог ему еще раньше применить свои знания на практике – однажды приятель попросил помочь знакомому советом при ремонте и тот настолько был удовлетворен полученным результатом, что не только заплатил, довольно щедро по скромным Димкиным запросам, но и рекомендовал его своим знакомым.
Сейчас Димка выполнял четвертый проект. Предыдущие заказчики остались довольны его работой, и Димка уже начинал нарабатывать клиентуру и создавать себе деловую репутацию, хотя еще несколько хрупкую. Поэтому парень с некоторым волнением поджидал нового заказчика, сейчас он не мог себе позволить оступиться и вызвать недовольство клиента.
На место Димка прибыл задолго до назначенного срока, чтобы еще раз осмотреться и проверить, все ли возможные варианты дизайна он продумал. Димке нравилось представлять, как это помещение – запущенное и грязное, с полуснесенными стенами и строительным мусором на полу – в результате его работы, превратится в строгий и элегантный офис. И благодаря Димкиным идеям, людям будет не только комфортно работать здесь, но одновременно им будет уютно в нем.
Димка уже час в волнении бродил по помещению, клиент опаздывал, хотя, скорее всего это Дима пришел слишком рано. С самого утра его мучили какие-то смутные предчувствия, необъяснимое беспокойство сжимало в кулак сердце и подкатывало легкой тошнотой к горлу. Димка никак не мог понять причину своего состояния. Может это было оттого, что заказчик, позвонив накануне, сказал, что офисом будет заниматься его сын, и все вопросы по ремонту Дима должен решать именно с ним, и Димка немного расстроился после этого звонка. Что может быть хуже, чем работать с самодовольным мальчиком-мажором, избалованным родительскими деньгами. С другой стороны, так ли уж все плохо? Видно, что клиент только раскручивается, так что, может, еще не успел разбаловать сына и сотрудничество пройдет в приятной, деловой атмосфере?
Благодаря заказам Димка смог, наконец-то, позволить себе переехать из общежития и снять однокомнатную квартиру. Не то, чтобы Димку сильно напрягала общага – он был компанейским парнем, и у него было множество приятелей, да и соседи ему попались хорошие, и они вместе весело проводили время, но к последнему курсу Димке иногда уже хотелось побыть одному, спокойно почитать или просто посидеть в тишине, а наличие очень общительных соседей, к которым к тому же постоянно приходили гости, не давало возможности уединиться даже на пять минут. Да и девушку некуда привести. Тискаться, а уж тем более трахаться, на глазах у приятелей Димка считал недопустимым и ужасно пошлым. И тем более, не было возможности привести для этих целей мальчика.