Тимоша выглянул в окно.
Кругом был пустынный берег, колеса вертолета почти касались высокой, давно не кошенной травы, в которой можно было различить узкую тропинку — видимо, протоптанную АБ. Тимоша обернулся к девочке, хотел сказать, что они залетели куда-то не туда, что он не видит здесь ни пространственно-временной трещины, ни своего дома, и что он вообще не хочет с ней расставаться, но ничего сказать не успел, потому что девочка вдруг нагнулась к нему и поцеловала.
Все слова застряли у Тимоши в горле.
Сколько раз он видел по телевизору и в кино, что люди целуются, и всегда ему было только смешно, в тут…
Тут он совершенно растерялся, и ему захотелось то ли убежать, то ли запеть, то ли самому поцеловать девочку, и тогда в полном смятении, почти ничего не соображая, он открыл дверцу и прыгнул.
В тот же момент трава, берег, вертолет — все исчезло, и он упал на пол в своей комнате.
…Казалось, здесь ничего не изменилось за время его отсутствия.
Так же стояли все вещи, так же лежали на столе его тетрадки и раскрытый задачник. За окном шел Венька Корабликов и с отрешенным видом лизал мороженое.
Тимоша подбежал к столу, раскрыл задачник, вписал над кляксой слово «вдвое» и прочел еще раз условие. Задача показалась ему смехотворно простой, он в одну минуту решил ее и написал ответ: три четверти часа. Потом встал, снова оглядел всю комнату, обошел углы, заглянул под кровать и. уже почти успокоившись и решив, что все ему только приснилось, вдруг с изумлением застыл перед зеркалом, уставясь на свое изображение.
На груди его блестел и переливался орден Равенства…
Час спустя бабушка Тимоши звонила в город и просила папу и маму срочно вернуться.
— Да не пойму я, что случилось, — кричала она, прижимая слуховой аппарат к телефонной трубке, — а только мальчик сам не свой… Нет, не кашляет. И температуры нет… Железы? Щупала — нормальные. А только задумчивый очень… Чего? Вам-то хорошо, а мне на него глядеть — сердце кровью обливается. Уж такой задумчивый, такой! — два обеда съел в задумчивости и не заметил. Как это «ничего страшного»? Когда ж это было, чтоб ребенок столько съедал? А потом я ему говорю: ну что, Тимоша, небось на футбол теперь побежишь? Так знаете, что он мне ответил? Нет, говорит, бабуся, неохота. Я, говорит, лучше музыкой пойду позанимаюсь. А?.. Это же надо! Я чуть кастрюлю не выронила… Что-что? Как это «пусть занимается»?! Да вы что… Ведь он сам — без приказа… Неужто и после такого не помчитесь домой? Ну, знаете… Ребенок два обеда съедает, музыкой сам занимается, а им хоть бы что! Изверги вы, а не родители…
И, с досадой бросив трубку на рычаг, бабушка побежала посмотреть, не случилось ли чего-нибудь еще более страшного с ее ненаглядным, бессердечным Тимошей.