Которая, как медлительность бредений над отражением в грядках хлореллы, заставляла все это казаться тяжелее. Ему не позволяли, как он думал, видеть это все. Не позволяли также самой равностью чувствовать себя целым размышления повсюду; не центрированного. Он держался поодаль от целого вида своего нового существа. Но теперь уже не станет. Однако чтобы зацепиться за то, что у него было, ОН должен продолжать быть большим; и чтобы удерживать то, что уже развернул и имел, он должен знать, чем было то, что он знал. Через него прошла волна. Альбедо. Сальмонелла. Ультрамикрон. Оптихлорелла. Поцелуй дыхания. Его внимания обнаружили не один источник-место слов, но его буротвестень с костлявой хваткой морфогенов прижал щепку ближе туда, где ее однажды вживили в складку, которая расширилась. Раньше он был головаст на фигурные числа, раньше он знал ультрамикрон, ощущал, как яркие клетки его языка покусывал рот существа, сказавшего «Суета»; и он тогда ел оливки с Въедливым Голосом, который передавал косточки из своего рта, заставляя их исчезать в кончике большого пальца, сжатого в кулак.
Сквозь дни и ночи синхронной орбиты, что придерживалась Земли, как круговая стрелка придерживается циферблата, приделанного к ней, Имп Плюс раньше боялся Земли; поскольку мог утратить дыхание так, как утратил вес. Невесомый, он тогда рос все больше и больше.
Больше невесомым? Все больше слов поступало отовсюду. Местоположение. Cada.[6] Templadas. Однако поступало от местной ложношири, разделяющей и разделяющей бесконечное пространство из опускающегося электрода туда, куда его нацелил буротвестень.
Невесомый, он набрал. Как и бактерии сальмонеллы много лет назад, что размножались быстрее невесомыми.
Но он до тесноты заполнил капсулу самим собой, и хоть Въедливый Голос создал больше пространства, отговорив Хороший Голос от дополнительного веса бортового видеомонитора, Имп Плюс знал, где он наберет вес: Земля даст ему вес.
Поскольку, если бы Земля сделала его меньше, все-таки если бы Земля его тогда не вычла, рост был бы нулевым.
Вычла его из себя самого. Разделила его на себя. Но выбрала его, потому что он выбрал себя.
Проект достался ему, потому что он достался проекту. Известное к известному. Стать его ультрарадиусом, описывающим неизвестное известными. Описывая эллипсы, выделяющие молоко Солнца и спиральные косы, и морских птиц, отражающих тени, что в теплый день вспыхивали малиновыми дротиками, но вспыхивали нечасто холодной ночью, которая сейчас опять настала как пульсации деления, мешающие спуску щепки.
Пока буротвестень не должен запросить это деление: и блеском новейшего конуса или дельты, разбрызгивающих заряд сквозь него из открытого провода (и на вид не отличаясь от заряда, выпущенного химическим током, впрыснутым между нейронами), и подобно жизни, для поддержания которой он сказал себе, что не нуждается в капсуле, способной менять размер, — буротвестень затем проследовал с помощью теперь прочно-стиснутых морфогенов, чтобы прицепить щепку обратно на место в заряженной поверхности.
Поскольку в то мгновение Имп Плюс уже видел повсюду то, в чем отражалось отражение бредущего буротвестня. Это было его находкой. Его открытием.
Центр говорил слова. Слова, которые он уже слышал. Сам голос достался в память — подслушал? передал? разделить каждое-ПОДТВЕРЖДАЮ ИМП ПЛЮС В ЧЕМ БУДЕТ ПРЕИМУЩЕСТВО КАПСУЛЫ СПОСОБНОЙ ИЗМЕНЯТЬ РАЗМЕР, И ВНОВЬ ПРИВЕТ ИМП ПЛЮС ВЫ БЫЛИ НА МЕСТЕ ДОЛГО НЕ БЫЛО СЛЫШНО. ДУМАЛИ ВЫ НАС ПОКИНУЛИ.
Но что было его открытием?
Морфогены выставили из буротвестня большие пальцы, непротивопоставленные, негибкие и вместе, и они также конвульсировали буротвестня. Имп Плюс чувствовал симметрическое отвердевание в буротвестне с морфогеном, но также в том другом буротвестне, что снова был над растительными грядками и в других темневших формах. Он сообщил о показаниях датчиков кислорода и глюкозы как стабильных и об отсутствии недолжного скопления СО2. Имп Плюс думал, что ответил Центру, не выдав Центру свое открытие.
Открытием была вода.
Он припомнил, как говорил вода, видя, как вода падает, настолько плотно связанная, что, хоть она и сплющивалась в диски, но била землю, как бомбы. Но открытие было больше того, в чем отражение было отражено; то было открытие времени: времени истекшего, времени возможного. Времени впереди в солнечном ветре, от которого не было укрытия.