На стоянке Вешняков много рассказывал о промысловых возможностях Уфтюги.
— С рыбой у нас тут просто. Заходит в реку по весеннему подъему воды и «лезет» к верховьям. После спада остается в ямах, больше в верховье Уфтюги и ее притоках, например, Селюге и Важуге. Если не пугать, так она все лето на одних местах и продержится.
По наблюдениям местных жителей, в Уфтюге остается стерлядь до четвертого, нельма до десятого, язь (его в речке маловато) до семидесятого от устья километра. Сиг, окунь, семга, налим поднимаются до Селюги, хариусы — до самой вершины. Щука тоже поднимается высоко, но крупная (до пуда лавливали) не выше двадцатого километра.
Птицы (глухарь, тетерев) немного. Есть рябчик. В верховьях реки держатся лось, дикий северный олень, росомаха, куница. По всей реке встречается выдра, а выпущенный на расселение бобр добрался в этом, 1967 году, уже почти до Важуги…
По Уфтюге. Фото М. Пуссе.
Первое со стороны верховья поселение на Уфтюге — Ипишский лесопункт (поселок Комарово) — на левом берегу. В поселке собственная электростанция, работающая на отходах лесосырья. Почти во всех домах радиолы, приемники. Рабочие живут хорошо.
В Комарово расстались с Сашей — здесь его дом. Ночевать остановились у деда, для этого пришлось спуститься еще на два километра ниже. Вешняков поразил нас. С пяти утра 62 километра по реке старик толкал лодку шестом. От нашей помощи категорически отказался. И это в 67 лет. Вот какие деды встречаются в лесных дебрях нашего Севера!
Утром отправились в Красноборск, а оттуда — в Архангельск. Домой вернулись загорелые, довольные путешествием и рыбалкой.
Совершен еще один поход. А это значит — новые впечатления и, конечно же, новые друзья.
По рекам Чирка-Кемь и Кемь
К югу от города Беломорска есть железнодорожная станция Кочкома, от которой уходит грунтовая дорога в центральные районы Карелии. По ней мы теперь и едем на рейсовом автобусе к верховьям реки Чирка-Кемь. Широкая лесная дорога вьется по бору, спускается к огромным озерам с потемневшим от весеннего солнца льдом. Всюду гранитные выступы. Вдоль дороги часто встречаются аккуратно огороженные памятники с лаконичной надписью: «Советским воинам, отдавшим жизнь в борьбе с фашистами».
С декабря 1941 года по июнь 1944 года в этих местах шли ожесточенные бои. Много раз пытались гитлеровцы перерезать здесь дорогу на Мурманск, но так и не смогли.
…Часа через четыре приехали в Тикшу. Солнце уже село, и аккуратные разбросанные прямо в сосновом бору домики лесопункта обволокла сонная тишь. Пахло прелой хвоей.
В поселке оказался дом для приезжих, и на ночь мы разместились в нем, а утром я встретился со старожилом здешних мест И. Ф. Константиновым. Пока мы беседовали с ним о предстоящем походе, Михаил Фатьянов и Николай Корельский закупили необходимые продукты и договорились с шофером попутной машины о переброске нас к реке — до нее осталось еще три километра.
Надували лодку у моста через Чирку-Кемь и с тревогой посматривали на небо. С юга надвигалась тяжелая свинцовая туча, подул сырой порывистый ветер.
К Човгозеру плыли около часа. Течение медленное, но помогал попутный ветер. Над рекой проносятся кряквы, чирки, чернять. В свое время Пришвин называл Карелию краем нехоженых троп и непуганых птиц. Теперь здешняя птица ведет себя осторожно, но мы все же добыли одного крякового селезня.
Вскоре поняли, что к избушке, расположенной на правом берегу озера, не пробиться из-за льда. А именно там нам рекомендовали заняться рыбалкой. Пришлось западным берегом тащить снаряжение и лодку к левобережной избе. В ней не оказалось печки, и, пока я разводил костер, мои товарищи поспешили на лед. В руках Николая закружился ледобур. Было сомнительно, что в надвигающуюся непогодь будет клев. Но уже через несколько минут на льду бились окуни и сороги… Карелия — это все-таки Карелия!
Итак, озеро подо льдом. Правда, в центральной его части поверх льда появился ручей, мы его обнаружили, наблюдая за быстрым перемещением по течению почему-то нелетного крякового селезня, — но ведь это только ручей. На пути будут и другие озера, и тихие широкие плесы со слабым течением. Выходит, и там лед, а для нас это большая помеха…
— Смотрите! — всполошился Михаил. Из-за маленького лесистого островка, с которым поравнялся плывущий селезень, на него набросился черный ворон. В туче брызг носился селезень, отбиваясь от хищника, — нырнуть-то ему некуда. В конце концов хищник отступился, тяжело полетел к берегу, а минут через пять мы снова увидели путешественника. Он бодро плыл дальше, в реку…