— Это не то же самое. Она, на самом деле, просто друг.
— Ну, и чего же ты ждешь? Представь меня.
Я приняла это как намек, чтобы войти в кухню. Глаза Розы изучили моё лицо и моё платье.
— А, Роза, это моя подруга из школы, Кассандра.
— Угу. — Пробормотала Роза. Она ни на минуту не поверила в эту ложь.
— Кассандра, это моя старшая сестра Роза. — Я протянула ей руку, что её немало удивило, но она пожала её в ответ.
— Приятно познакомиться, — сказала я.
— Милое платье. У меня есть точно такое же.
Моё лицо вспыхнуло.
— А, ну, мы, должно быть, совершаем покупки в одинаковых местах.
Она вскинула брови.
— Итак, ты подруга из школы.
Я лишь кивнула и поняла, что я даже не знала, как называется школа, в которую ходит Самюэль, я очень надеялась, что она не будет задать слишком много вопросов. Мне показалось, что наилучшей тактикой будет начать самой задавать вопросы.
— Так ты беременна. Когда срок родов?
Вы подумаете, что я кинула гранату в комнату потому, как оба, Самюэль и Роза, резко втянули воздух. Я поняла, что только что я совершила культурную бестактность. Я вспомнила, как смотрела повтор "Я люблю Люси", и в те годы было невежливо или неприлично говорить "беременна". Надо говорить "в ожидании".
Роза благосклонно оправилась.
— В любой день. В действительности, я уже перенашиваю.
— Это так волнительно.
Роза опустошила последний пакет.
— Я полагаю. Очевидно, ты довольно далеко ушла от дома.
Во многих отношениях. В очередной раз, я просто пожала плечами. Затем она увидела мои глаза, с такими же кругами, что у Самюэля. Она резко обернула голову в сторону Самюэля.
— Ты принимаешь наркотики, дружище?
— Нет! Почему ты об этом спрашиваешь?
— Без обид, но вы оба выглядите, хм, уставшими.
— Может быть, мы оба и устали.
— Хорошо, хорошо. Я просто хочу сказать, что если ты принимаешь наркотики ...
Роза с трудом нагнулась, чтобы достать кастрюлю с нижней полки буфета.
— Мы не принимаем наркотики, поэтому просто забудем об этом. — Самюэль пошел ей помочь с кастрюлей. — И Кассандра останется на ужин.
— А что насчет мамы?
— Я разберусь с ней.
— Это будут твои похороны.
Когда Роза повернулась ко мне спиной, я поманила Самюэля пальцем, чтобы он следовал за мной обратно в гостиную. Я говорила настолько тихо, насколько это вообще возможно человеку.
— Я не думаю, что это хорошая идея.
— У тебя есть другая?
— Что твоя мама сделает? Я не хочу, чтобы ты попал в неприятности.
— Не волнуйся. Роза уже и так достаточно принесла нам всем неприятностей. По сравнению с ней остальные — святые.
— Потому что... — Я показала на свой живот. Он кивнул.
— Не замужем?
Он отрицательно покачал головой.
— Нет.
Верно. В это время было большим позором быть матерью-одиночкой.
— Отца нет?
— Ох, с отцом всё в порядке. Но он белый.
— Я полагаю, это плохое обстоятельство.
— Это точно.
— Почему они не поженились?
— Боже, Кассандра, должно быть дела обстоят иначе там, откуда ты пришла. Браки между белыми и черными вне закона. Именно поэтому моя мама будет очень возмущена, когда увидит тебя. Она подумает, что ...
— Ох. — Что мы пара. — Но мы же не пара.
— В конечно счёте, она нам поверит.
Скрипнув, открылась дверь и послышалась болтовня входящих внутрь маленьких девчушек с порицательным голосом женщины, которая должно быть была "мамой". Роза что-то готовила, что очень хорошо пахло, и она распорядилась, чтобы все помыли руки перед ужином. Я боялась приближавшегося допроса. Сначала, мама меня не увидела. Она прямиком направилась к Самюэлю и посмотрела ему в глаза. Круги под глазами уменьшились, но всё ещё были видны.
— Детка, тебе надо показаться доктору. Это не нормально.
— Я в порядке, мам.
А затем она увидела меня.
Мама была большой женщиной, с полной грудью и большими глазами, которые сощурились в змеевидные прорези, когда она обнаружила моё присутствие.
— Самюэль? — Сказала она, не отводя от меня взгляд. Я была напугана мамой.
— Мама, это Кассандра. Она подруга из школы.
Она повернулась назад к Самюэлю.
— Ты сошел с ума? Разве у нас мало проблем с Розой, и теперь ты привел домой белую девочку?
— У неё неприятности, ей нужна наша помощь.
— Наша помощь? Наша помощь? Её белые родители позвонят своим белым копам и белый адвокат её отца организует нам арест за похищение ребенка! Ты лишился рассудка?
Именно в этот момент снова скрипнула дверь. В квартиру вошел младший брат Самюэля.
— Что происходит?
Ответила Роза:
— Привет, Ион. Самюэль привёл домой белую девочку.
Джон опустил голову.
— Только не это.
— Всё совсем не так! — Выпалила я. Все они развернулись, обращая ко мне взгляды. Мои подмышки стали потеть. — Мне очень жаль. Я не хотела создавать неприятностей. На самом деле, мы просто друзья. У меня уже есть парень.
Ну, в моих мечтах, он у меня был. Все их вместе взятые взгляды, наполненные сомнением, заставили меня добавить:
— Он живет в другом городе, — на меня нахлынуло вдохновение. — Именно поэтому у меня неприятности.
Вся семья Самюэля в унисон вдохнула. Это была проблема, которую они поймут. Как бы мне ни хотелось оставить Самюэля и его семью в покое, он мне нужен, чтобы я смогла вернуться к Нейту.
Бедный Нейт! Он, наверное, сходит с ума. А что если кто-то попытается заставить его вступить в армию? Я должна вернуться назад. Нравится мне это или нет, но я была тенью Самюэля. После обеда, который продлился всего пять минут — можно подумать, что детям Джонсов приходиться есть через день — я спросила Самюэля о Джероме.
— Мы просто оставили их ждать.
— О, они, вероятно, уже пьяные лежат в своих кроватях к этому времени. Не беспокойся о них.
Мама созвала семейное собрание. Никто никому не говорил о моем присутствии в квартире, здании или в школе. Даже Иоланда и Коррета, казалось, поняли важность маминого указания. Деление на черных и белых начиналось с младенчества.
Роза и её сестры спали вместе в одной комнате, меленькие девочки на двухъярусной кровати, а Роза на одноместной кровати, расположенной менее чем в двух футах на другой стороне комнаты. Разместив меня, Коретта забралась на верхний ярус. Самюэль и Джон делили другую спальню по ту сторону коридора, и к моему удивлению, мама вытащила постельное белье из шкафа и легла на диване в гостиной комнате. В квартире было недостаточно спален, чтобы всем хватило места.
Я свернулась под одеялами, на мне была ночная рубашка, одолженная у Розы. Уличный фонарь светил через окно, и я могла хорошо разглядеть лицо Розы. Дыхание девочек надо мной уже стало глубоким; хотя за стеной слышались отзвуки ссоры женатой пары.
— Не обращай на них внимания, — прошептала Роза.
— Они ругаются каждую ночь. Я просто выкидываю всё это из головы.
Я старалась сохранить голос тихим.
— Все нормально. Я привыкла держать удар.