Я научилась жить одна и не думать ни о ком. Приходя, на тренировку, я любовалась собой, отдавалась себе. Люди, которые думают, что я выпендриваюсь перед вами и хвастаюсь своей хорошей гибкостью и растяжкой, вы очень сильно ошибаетесь. Мне до вас нет дела, я погружена только в себя, на вас я внимания вообще не обращаю. Не обольщайтесь.
Отчасти я благодарна своему университету, что у меня нет времени на посторонние мысли, а телефону за то, что прогоняет их перед сном, добавляя часик на восстановление сил. Плохо, то, что ты как следует не обрабатываешь информация, а она в один момент обрушивается на тебя беспощадной волной ненависти к себе.
Все вокруг спрашивают про парней, учёбу, и ни одна сволочь не интересуется, что у тебя внутри. Одна из моих одногруппниц была влюблена в парня, у которого была девушка. У второй были проблемы с учёбой, как-то раз она заплакала навзрыд. Я её отлично понимала, каково ей ощущать свою никчёмность, когда ты из шкуры вон лезешь, а на выходе получаешь жалкий пшик. Ты хотел добиться одного, а сейчас понимаешь, что даже близко к этому будет очень сложно подобраться. Боязнь, что ты выйдешь отвратительным специалистом.
А я тем временем начала замечать непроизвольное влечение к своей одногруппнице. Крепкие и более продолжительные объятья при встрече чем обычно. А когда в университете было холодно я заключала её в объятия, пока нас не побеспокоят задания на парах. Её хрупкую миниатюрную фигурку всегда хотелось оберегать и прижимать к себе и смотреть на её лучезарную улыбку и сияющие карие глаза, слушать звонкий смех. Порой я себя ловила на мысли, что хотела её поцеловать. Я не видела в этом ничего отвратительного, но это пугало. Для меня это было противоестественным, неправильным. Всему этому было простое обоснование. Во-первых, мне не хватало близости, а во-вторых, у меня было причины, почему меня тянуло именно к ней. Порой было страшно, что я душу её своим вниманием. Но самое страшное, было то, что я чуть не поделилась всем, что происходило у меня в голове.
Однокурсница позвала нас на день рождения. Девочка она была правильной, с неприличными мыслями. Она не пила, хотела, но боялась. Изначально планировалось выпить по две бутылочки 0,5 не больше десяти градусов, но после первой опустошённой бутылки мы поняли, что этого для веселья было мало. И тогда в ход пошла водка с энергетиками. До этого момента я всегда контролировала свое состояние и язык. Мои искренние извинения за то, что мы превратили праздник в прием у психолога. Именинница так и не выпила, поэтому она сидела чуть поодаль от нашей пьяной компании и слушала наше душеизлитие, опасливо посматривая на ножи и дверь балкона.
Игра «правда или действие» плавно перешла в воспоминания о недавном прошлом. А потом мой мозг сломался, потерял самообладание, всё неожиданно вырвалось наружу.
- Я - плохой человек, - сказано это было не для того, чтобы меня пожалели и убедили в обратном, это было необдуманное признание.
В комнате резко стало тихо.
- С чего ты взяла? – первой откликнулась Катя.
- Не важно, Вас я не предам, но я – плохой человек, - твердила я, еле удерживая в себе доказательства. Я не привязываюсь к людям, легко и без объяснения причин могу уйти. Не люблю свою маму, которая всё воспитание свалила на бабушек, а потом ещё и возмущалась. К бабушкам я тоже тёплых чувств не испытывала. Они меня били, вицей, ремнём, крапивой. Меня перебрасывали как ненужную старую кошку, которая не ловит больше мышей. Помню я даже распсиховалась, когда меня привезли к матери, говорила, что не хочу к ней, хочу обратно. Но её это нисколько не смутило. Мало ли пятилетняя дочь не соскучилась по ней за неделю дней. Самостоятельность мне привили с самого детва, оставляя дома одну наедине с книгами, уроками, своими переживаниями и проблемами.
Два года назад я ненавидела себя потому, что не понимала, откуда у меня такое отношение к людям. Что ж спасибо родителям, что я выросла бездушной тварью. Я общаюсь с людьми, потому что мне выгодно, нас связывает общее дело, и в некоторых случаях интересно узнать его жизненные испытания. Никакой любви, лишь рефлекс встречаться и вести себя как было тогда, который со временем ослабевает, если не подпитывать новой интересной для меня идеей. Люди таким не доверяют, с такими не дружат, таких не любят. Нами пользуются, как и мы ими. Как же хотелось во всём признаться, что бы они знали, почему я вдруг их покинула. Но тогда, 95 процентов отвернутся от меня, остальные пять скажут, что это я всё придумала. Нет, такие люди не могут быть хорошими.