Но вдруг что-то большое и черное накинулось на него и принялось душить. Во тьме блеснули клыки чудовища. Оно угрожающе рычало. Иванов ударил его подсвечником. Свеча погасла. Пытаясь удерживать зверя одной рукой, другой рукой Иванов искал выключатель. В сдавленном рычании и звуках борьбы прошло несколько минут. И, наконец, вспыхнул свет. Тотчас же чудовище кинулось к кровати и залезло под одеяло.
- Ты чего не спишь? - спросил его Иванов.
- А ты чего?
- Я что-то есть захотел, разогрел себе борщ.
- А на завтра там осталось?
- Да.
- Ну, тогда - спокойной ночи.
- Спокойной ночи, - ответил Иванов, выключил свет и пошел доедать борщ.
ПОЕЗДКА
Залитые солнцем деревья. Едет маршрутка. В центре города дождь, но я об этом еще не знаю. Я сижу возле шофера. Он тормозит у очередной остановки в надежде на пассажиров. Желающих сесть не находится.
- Все отдыхают, - говорит шофер.
Я молчу. Интересно, он хочет, чтобы я отреагировал? А если я ничего не скажу?
- Жарко, - говорит шофер.
Я продолжаю молчать. Закрываю глаза и пытаюсь притвориться спящим. У меня это не выходит. В темноте плавают круги, и меня начинает мутить. Я открываю глаза.
- Куда он едет? - возмущенно говорит шофер.
Я молчу. Пусть едет, куда хочет. Мне какое дело.
- Да, в такую погоду надо на даче сидеть, загорать, - говорит шофер.
Я опять закрываю глаза и вижу цветные круги. Нет, это невозможно. Открываю глаза. Над городом впереди висит туча.
- Дождь, наверное, будет, - говорит шофер.
Я отворачиваюсь и смотрю в окно. Человек в джинсовой куртке идет по мосту. Ветер треплет ему волосы. Внезапно маршрутка останавливается.
- Нет, так дело не пойдет, - говорит шофер. - Вылезай.
Я вскидываю брови и изображаю удивление.
- Давай-давай, вылезай, вот тебе твоя пятерка, уходи, - говорит шофер.
Я беру деньги и выхожу из машины. Маршрутка уносится. Я стою и рассматриваю одуванчики. Опять не доехал.
УЛКА
Юлии Овчинниковой
Она... она настоящая. А я - нет. Я плюшевый, я лежу на диване, а она ходит себе мимо. То косметичку откроет, то расческу схватит. Она нервничает. А я лежу на диване, и мне все равно, потому что я - плюшевый. А она бегает вокруг, бегает. То трубку телефонную поднимет, то обратно бросит. Проводит рукой по волосам, жалобно бросает взгляд в разные стороны. Она переживает, она хочет что-то сделать, причем сама не знает, что. Я же спокойно лежу на диване, потому что я - плюшевый, и мне - все равно. А она прекрасна в своем волнении. Она ходит то на кухню, то в ванную. То заглядывает под шкаф, то открывает тумбочку. Она сдувает волосы со лба. Она вытирает лоб рукой и чешет нос. Как же она волнуется! А я-то все лежу на диване, потому что плюшевый я. Не интересует это меня.
- Ты не видел мою записную книжку? - почти кричит она.
- М-м, - отвечаю я с дивана.
Она бежит в спальню, возвращается, идет, ставит чайник. А лежу плюшевый. А я лежу и не двигаюсь.
- А-а-а! - кричу я. Это она проливает на меня горячий чай.
- Извини, - отвечает она, залпом выпивает чашку и бежит в туалет.
Возвращается, глядя в пол и держась рукой за подбородок. Она вскидывает голову и бежит на меня, хватает меня за плюшевые уши и начинает тискать.
- Э... э... э... па... па... подожди, - говорю я, - ты чего?
- Ничего, - говорит она и уносится на кухню. Там гремят тарелки.
Она что-то делает. Она что-то хочет. В ней есть настоящая страсть.
А я лежу, плюшевый. И абсолютно счастлив.
РАБОЧИЙ ДЕНЬ
Утром было на работу.
Солнце встать, а автобус поезжай к метро.
В метро народ давился, контролер строго глядит на проездной билет.
Поезд мчался опережая сознание.
Следующей остановкой было вот и приехали.
Опоздать на пять минут страха не нагонит. Бегом к лифту, чтобы он ехал наверх.
Начальник седея говорит доброе утро.
Работа идет к началу, план работ жадно пожираем глазами.
Получив данные на втором этаже, бегут мимо буфета оголтелые тетки.
А вот и одиннадцать, и даже с половиной двенадцатого. Пора съесть чебурек или чего дадут.
Дадут котлеты и компот, прохладный как весенний ручей.
Мятые рубли выскакивают из-за угла кассы.
А после обеда сигарету кстати зажечь, пусть дым струится между пальцами рук. Торопиться неплохо бы, но важнее соблюдать лень. Пожара нет, спешки не было.
Томно перебирая клавиатуры, коллеги ждут завершения рабочего четверга.
Впереди маячит конец квартала.
Смеркается. Выходили с работы усталые, но довольные ровно в шесть, а там и до дома рукой подать.
СЕМЕЙНАЯ ЖИЗНЬ (пьеса)
Действующие лица:
Жена.
Муж.
Деньги.
Жена (подпрыгивая): Где деньги?
Муж (подмигивая): Это я тебя должен спросить, где деньги.
Жена (подыгрывая): Нет, это я тебя должна спросить, где деньги.
Муж (подскакивая): Нет, это я тебя должен спросить, где деньги.
Жена (подфигивая): Нет, это я тебя должна спросить, где деньги.
Муж (подшугивая): Нет, это я тебя должен спросить, где деньги.
Деньги (позвякивая): А мы тут.
Жена (покрякивая): Деньги!
Муж (посвистывая): Урра!
Деньги: Эй-эй, потише.
Жена: Пойдем, купим гладильную доску.
Деньги: Э, вы че, охренели? Какую доску?
Жена: А вы вообще заткнитесь.
Муж: Нет, почему же, пусть говорят.
Жена: А ты вообще заткнись.
Дальше в полнейшей тишине муж все бросает и идет покупать гладильную доску, ну да, вот все берет и бросает, как же, сейчас, все брошу и пойду гладильную доску покупать.
Занавес
НЕУДАВШИЙСЯ АФОРИЗМ
Привет, далекий и неотвратимый товарищ!
Пишет тебе дядька Асхат из Еревана. У нас все хорошо. Удои баранов стремительно ползут вверх. Погода отличная, да только вот соврал я тебе. Не дядька я Асхат из Еревана. Зовут меня Рене, живу я в высокой мансарде в Париже, вожу к себе симпатичных лимитчиц из Алжира. Клубника у нас в Париже - кругый год. И все бы ничего, если б не сказал я тебе неправду. Не Рене я из Парижа на самом деле, а тетка Ярославна из одноименной губернии. Житие наше бедно. Каждый божий день хожу на местный базар торговать семенами конопли, да только никто их не покупает. Собираюсь переходить на сушеные грибы. От них кайф, говорят, больше, если покрошить в трубку и выкурить. На самом деле я, конечно, не Ярославна никакая, а скромный лифтер высотного дома на Кропоткинской набережной в Москве. В доме нашем покой и уют. Да только вот Ширвиндт все шалит. То в фикус трубку с сушеными грибами вытряхнет, то Рязанова ночью приведет. И было бы все в полном порядке, если б я действительно был вахтером. Но ведь, если честно, то я не вахтер никакой, а Ромуан Антуанович Вуаронежский, большой любитель сочинить. Смотрите-ка, чего я тут давеча накропал: НЕУДАВШИЙСЯ АФОРИЗМ