Спор зашел в тупик. Все смотрели на жирного бека, шея которого сливалась с плечами, и подобострастно ждали, что скажет он. Бек не торопился. Он, переваливаясь в ноги на ногу, подошел ближе к прорыву и покачал головой. Что это означало, предположить было трудно, но один из богатеев, маленький и подвижный, и тут успел лизнуть руку бека.
— Я подсчитал, — сказал он, переламываясь в пояснице, — здесь надо не менее ста бревен, двести мешков камня и столько же песка. Все это можно приготовить и завезти до завтра с помощью жителей всех близлежащих сел. Как вы думаете, уважаемый бек?
— Конечно, в бедствии все должны помогать друг другу. Возьмите моих людей и начинайте, — наконец вымолвил бек важно, и горстка богатеев пошла на толпу.
— Слушайте, правоверные, — раздался резкий голос муэдзина…
Воля бая — божья воля. Бай может делать свои дела и с помощью бека, потому что все зависит от денег. Богатеи усердствовали — на льстивые слова не скупились, и уже к вечеру к месту прорыва было завезено все необходимое.
Утро настало сухое и жаркое. После молитвы двести молодых дехкан с мешками камней и песка группами стали подходить с двух сторон к промоине. Несколько пар быков подтащили возы с бревнами и связками жердей, и юноши по команде начали сталкивать все это в поток. Вода подхватывала сброшенное людьми и легко уносила к водопаду. На перекате бревна вздыбливались, ломались, как соломинки, огромные снопы длинных жердей развязывались, и их разматывало по сторонам. Одну жердь кинуло на стоящих у обрыва с тяжелыми мешками дехкан, и в числе сбитых ею оказался Тохтахун. Хлыстом ему стегануло по ногам, он упал как подкошенный. С противоположного берега из толпы женщин до него донесся истошный крик, ему показалось, что он услышал голос Гульсум. Подняться, как другие, Тохтахун уже не мог — нестерпимо болело колено. Юношу подняли на руки односельчане и отнесли на склон холма.
Сотники подгоняли к промоине новые группы дехкан с мешками, но увеличивающийся с каждой минутой поток глотал сброшенное и не унимался. Тохтахун видел, как откололась от края промоины глыба земли с людьми и парой быков и тут же была снесена в воду. Через несколько минут они были далеко внизу, там их, побитых потоком, но живых, женщины вытаскивали на берег вместе с бревнами. А здесь шли и шли цепочкой к воде уже измотанные неравной борьбой люди.
Пятый, шестой, седьмой раз летят вниз мешки и бревна, но напрасно, все так же несется бурный поток, сокрушая все на своем пути.
— Кон-ча-а-аай! — раздается наконец команда бая, и сотни людей облегченно вздыхают, валясь от усталости на землю.
— Надо отвести воду в начале канала, как говорили каризисты, — сказал кто-то из бедняков и тут же получил по спине крепкий удар плеткой.
— Твое дело работать, — сказал сотник, замахнулся еще раз, но не ударил. — Смотри у меня, глупец. И, пошел вон.
Баи, которые упорствовали в своем решении, переглянулись, зашушукались. Тот, который первым вчера заговорил с беком, и здесь нашел что предложить.
— По-моему, — начал он осторожно, — нужно пригнать еще тридцать — сорок пар волов с возами бревен. Бревна и жерди привязать к веревкам, сбросить, а веревки укрепить на берегу. Тогда поток не унесет бревна, а мешки и снопы джиды зацепятся за них и тоже останутся на дне. Не так ли, уважаемый бек?
— Конечно, — подтвердил бек. — В любом деле нужно терпение.
— На все — воля аллаха, — подхватил мулла. — Я думаю, надо прочитать молитву, надо просить аллаха о помощи. И потом, я думаю, нужна жертва…
Баи с вниманием слушали говорившего и после его последних слов притихли, потому что хорошо понимали, о какой жертве он сказал.
В тот же вечер мулла пришел под сделанный на скорую руку навес, где лежал Тохтахун, прочитал молитву.
— На все воля аллаха, — сказал он. — И, если аллах захочет, колено перестанет болеть.
Но молитва не помогла, колено распухло, и боль становилась невыносимой. Друзья решили помочь Тохтахуну.
— У тебя вывих, — сказал один из них, — и надо резко дернуть за ногу, чтобы кость встала на место. Потерпи, не закричи, Тохтахун.
Тохтахун согласно кивнул. Говорить у него не было сил.
Друзья крепко взяли его под мышки, а предложивший дернуть резко сделал это. У Тохтахуна перехватило дыхание, зрачки расширились, голова бессильно упала на плечо. Он потерял сознание.