По тому же принципу действовал Кювье. Он говорил: «Дайте мне одну кость, и я восстановлю животное». Так и случалось. Найдя в каком-нибудь слое земли окаменевший обломок кости или зуб, он описывал животное, которому эти кости или зуб принадлежали. И почти всегда последующие находки подтверждали точность предвидения Кювье.
У Кювье было несколько рабочих столов и кабинетов, где для каждой интересующей его проблемы были приготовлены книги, бумаги, выписки, образцы, препараты, инструменты. Подчиняясь движению своих мыслей, он переходил от одного стола к другому, от одной проблемы к другой. Это позволяло ему работать по настроению, по вдохновению. (В науке, как и в любом деле, труд без вдохновения скучен и бесплоден.) В голове Кювье сплетались идеи, относящиеся к разным проблемам. И неожиданно возникали новые догадки.
Кювье обратил внимание: ископаемые животные и растения от слоя к слою изменяются. В каждом слое — свои остатки. Естественно было предположить, что жившие некогда существа каким-то образом погибали почти все разом и захоронялись в земле. На смену им приходили новые создания. Их ждала та же участь.
Так появилась мысль о переворотах на поверхности земного шара. Об этом Кювье написал книгу. Ее в нашем веке не столько читали, сколько ругали. Кювье, мол, выдумал ужасные катастрофы, после которых на Земле не осталось ничего живого и бог всякий раз наново создавал животных и растения.
А ведь Кювье этого не писал. Даже первое появление жизни на Земле не считал он внезапным. «Жизнь, которая стремилась овладеть земным шаром, казалось, боролась в эти первые времена с господствующей до того косной (неживой) природой, только после довольно долгого времени она окончательно взяла верх, к ней одной перешло право продолжать и растить твердую оболочку Земли».
Перевороты, случавшиеся на земной поверхности, Кювье считал не чудом, а нормальным геологическим явлением. Он предупреждал, как обманчива внешность плодоносных равнин, где струятся тихие воды, где течет спокойная жизнь, существующая испокон веков.
Стоит лишь человеку проникнуть в недра, исследуя слой за слоем, ему открывается прошлое; он видит следы невидимых созданий и необычайных событий:
«Нас поражает мощь человеческого ума, которым он измерил движение небесных тел, казалось бы навсегда скрытое природой от нашего взора; гений и наука переступили границы пространства; наблюдения, истолкованные разумом, сняли завесу с механизма мира. Разве не послужило бы также к славе человека, если бы он сумел переступить границы времени и раскрыть путем наблюдений историю мира и смену событий, которые предшествовали появлению человеческого рода?»
Кювье решил «переступить границы времени» и заглянуть в далекое прошлое. Некоторые его выводы оказались очень интересными. Он первым стал по ископаемым остаткам восстанавливать не только облик исчезнувших животных, но и те климатические условия, в которых они жили.
Он заложил основы науки о древних климатах — палеоклиматологии.
Кювье считал, что большинство катастроф на Земле были внезапными. Последняя из них «двойным движением затопила, а затем осушила наши современные континенты или по крайней мере большую часть их. Она оставила в северных странах трупы крупных четвероногих, которых окутали льды и которые сохранились до наших дней вместе с кожей, шерстью, мясом. Если бы они не замерзли тотчас после того, как были убиты, гниение разложило бы их. С другой стороны, вечная мерзлота не распространялась раньше на те места, где они были захвачены ею, ибо они не могли бы жить при такой температуре. Стало быть, один и тот же процесс и погубил их, и оледенил страну, в которой они жили».
Далее Кювье упоминает и о валунах. «Нужно предположить, — пишет он, — что либо извержения выбросили их, либо впадины, которые могли прекратить их движение, не существовали во время их перенесения, либо, наконец, движение вод, которое их перенесло, превосходило все, что мы можем себе представить в настоящее время».
Последнее предположение казалось Кювье наиболее правдоподобным.
Мысль о великих потопах, происходивших раньше на Земле, была прежде очень популярной среди ученых. И дело не только в том, что всемирный потоп описан в Библии, авторитет которой был очень велик и поддерживался всесильной церковью. В пользу «всемирных потопов» говорили серьезные факты.