– Думаю, именно таким и был его план с самого начала, – сказала Берил. – Сказать нам нечто столь же ужасное, в надежде на то, что мы побоимся продолжить наше расследование. И перестанем задавать неудобные вопросы.
Она взглянула на Ричарда:
– Я права?
Он без колебаний ответил на пристальный взгляд Берил:
– Почему ты спрашиваешь об этом меня?
– Потому что очевидно: вы двое хорошо знаете друг друга. Домье всегда использует подобные методы в своей работе?
– Клод не из тех, кто будет выбалтывать тайны. Но он всегда готов выручить старых друзей, а ваш дядя Хью – его хороший приятель. Убежден, Клод действовал из лучших побуждений и в ваших интересах.
«Старые друзья, ну конечно!» – с издевкой подумала Берил. Домье, дядя Хью и Ричард Вулф – все они были связаны каким-то прошлым. Туманным прошлым, о котором предпочитали молчать. Берил чувствовала это еще в те времена, когда росла в Четвинде. В имение нередко заглядывали таинственные мужчины в лимузинах, навещавшие Хью. Иногда до Берил доносились обрывки разговоров, произносимые шепотом имена, о значении которых она могла только догадываться. Юрченко. Андропов. Багдад. Берлин. Берил давным-давно усвоила, что не стоит задавать лишних вопросов и ждать откровенных ответов. «Не стоит забивать этим свою прелестную головку», – только и сказал бы ей дядя Хью.
Но на сей раз Берил не могла отложить свои вопросы. Теперь ей позарез нужны были ответы.
Официант подошел к столику и протянул меню. Берил покачала головой.
– Мы не останемся, – отрезала она.
– Вы не хотите поужинать? – поинтересовался Ричард. – Клод говорит, что это превосходный ресторан.
– Это Клод попросил, чтобы ты тут нарисовался? – в лоб спросила Берил. – Откармливал нас и развлекал до потери пульса, чтобы мы не создавали ему хлопот?
– Я получил бы большое удовольствие, откармливая вас. И, если бы вы пожелали, с радостью развлек. – Ричард улыбнулся Берил, и в этой улыбке мелькнула озорная искорка. Взглянув в его глаза, она вдруг осознала, что балансирует на грани искушения. «Поужинай со мной, – читалось в улыбке Вулфа. – А потом – кто знает? Возможно все…»
Берил медленно откинулась на спинку стула в кабинке:
– Мы поужинаем с тобой, но при одном условии.
– Каком же?
– Ты играешь с нами честно, в открытую. Никаких уловок, никаких хитростей.
– Я постараюсь.
– Зачем ты приехал в Париж?
– Клод попросил меня проконсультировать его. В качестве личного одолжения. Экономический саммит закончился, так что график позволяет мне выкроить время. К тому же мне было любопытно.
– Выяснить насчет взрыва?
Ричард кивнул:
– «Мировая солидарность» – раньше я никогда не слышал о подобной организации. Я пытаюсь отслеживать появление новых террористических группировок. Это мой бизнес. – Он протянул меню Берил и снова улыбнулся. – И это, мисс Тэвисток, чистейшая правда.
Встретившись с Ричардом взглядом, Берил не заметила в его глазах ни малейшей вспышки хитрости, желания увильнуть от ответа. И все же интуиция подсказывала ей, что за этой улыбкой крылось нечто большее, нечто невысказанное…
– Ты не веришь мне, – констатировал он.
– Как ты догадался?
– Это значит, что вы с братом не поужинаете со мной?
До этого момента Джордан сидел тихо, внимательно следя за сестрой и американцем, наблюдая за их словесным пинг-понгом. Теперь он нетерпеливо вмешался в разговор:
– Мы обязательно поужинаем. Я так голоден, Берил, что не двинусь с места, пока что-нибудь не съем.
Берил вздохнула, выражая согласие уступить, и взяла меню:
– Полагаю, ответ понятен. Желудок Джорди сказал все сам.
Телефон Амьеля Фоша зазвонил точно в семь пятнадцать.
– У меня для вас новое задание, – раздался голос на том конце провода. – Это вопрос, не терпящий отлагательств. Может быть, хоть на этот раз вы справитесь с поставленной задачей.
Критическое замечание уязвляло самолюбие, и Амьель Фош, имевший двадцатипятилетний опыт работы в своем деле, едва удержался, чтобы не броситься резко возражать. Но звонивший щедро ему платил – выходит, мог себе позволить швыряться оскорблениями. Что ж, видимо, не зря Фош все чаще задумывался о том, чтобы отойти от дел. Его услуги требовались все реже, да и этих нечастых заказов приходилось ждать подолгу. В конце концов, рефлексы ведь с возрастом лучше не становятся.
Спокойно, стараясь держать эмоции под контролем, Фош ответил: