Берил недоверчиво взглянула на него:
– Что может быть хуже убийства и сведения счетов с жизнью?
– Возможно… возможно, вам стоит самим просмотреть досье. – Он поднялся со стула. – Дело наверху. В моем кабинете.
Берил и Джордан отправились вместе с дядей на третий этаж – в комнату, которую они посещали довольно редко и которую Хью всегда держал запертой. Он открыл дверь кабинета и вытащил из ящика стола папку. На деле, помеченном грифом секретности МИ-6, стояло: «Тэвисток, Бернард и Мэдлин».
– Полагаю, я… я надеялся защитить вас от этого, – объяснил Хью. – Это правда, в которую я лично отказываюсь верить. В Бернарде не было ни капли коварства, ни намека на возможное предательство. Но улики свидетельствуют об обратном. И я не знаю, как еще можно объяснить эти факты.
Хью протянул дело Берил. Не говоря ни слова, она открыла папку. Вместе с Джорданом они пролистали содержимое: внутри были копии отчетов французской полиции, включая свидетельские показания и фотографии с места убийства. Выводы следствия соответствовали тому, что рассказала им Нина Сазерленд: Бернард трижды выстрелил в жену в упор, после чего приставил пистолет к своей голове и спустил курок.
Фотографии с места происшествия были слишком страшными, чтобы на них останавливаться. Берил быстро пролистала кошмарные странички и в изумлении воззрилась на еще один протокол, составленный французской разведкой. Не веря собственным глазам, она снова и снова перечитывала изложенные факты.
– Это невозможно, – наконец произнесла она.
– Это то, что они обнаружили – портфель с документами под секретным грифом НАТО. Сведения об оружии союзников. Это нашли в той самой мансарде, где были их тела. Документы оказались у Бернарда в момент смерти – речь идет об информации, которая не должна была покидать стен посольства.
– А откуда ты знаешь, что именно он их взял?
– У него был доступ, Берил. Бернард был нашим связным в НАТО. За несколько месяцев до этого происшествия документы союзников попали в руки восточных немцев, сведения передал некто под кодовым именем Делфи. Мы знали, что в наших рядах завелся «крот», но не могли установить его личность – до тех пор, пока эти важные бумаги не были найдены рядом с телом Бернарда.
– И ты думаешь, что папа и был этим Делфи, – сказал Джордан.
– Нет, к таким выводам пришла французская разведка. Я не мог в это поверить, но одновременно не мог спорить с фактами.
Берил и Джордан ненадолго смолкли, приведенные в смятение весомостью доказательств.
– Ты действительно не веришь в это, дядя Хью? – тихо спросила Берил. – В то, что папа был тем предателем?
– Я не мог спорить с полученными данными. И эти улики четко объясняют гибель ваших родителей. Возможно, они знали, что находятся на краю, что их вот-вот раскроют. Тогда на их головы лег бы несмываемый позор. Так что Бернард нашел джентльменский выход из положения. Он мог бы так поступить, вы ведь знаете. Предпочел бы смерть бесчестию.
Дядя Хью откинулся на стуле и устало провел пальцами по своим седым волосам.
– Я сделал все, что было в моих силах, чтобы этот отчет не предали огласке, – сказал он. – Поиски Делфи были прекращены. А меня ждали несколько неприятных лет в МИ-6: дескать, брат предателя и все в таком духе, можем ли мы ему доверять, и так далее… Но потом все забылось. И моя карьера продолжилась – думаю, это стало возможным потому, что никто в МИ-6 не мог по-настоящему поверить результатам расследования. Поверить в то, что Бернард мог переметнуться на сторону наших недругов.
– Я тоже в это не верю, – отозвалась Берил.
Дядя Хью пристально посмотрел на нее:
– И все же…
– Я отказываюсь верить в это! Дело явно сфабриковано. Кому-то в МИ-6 выгодно скрывать правду…
– Не говори чепуху, Берил!
– Мама и папа уже не могут защитить себя от этой фальсификации! Кто еще будет отстаивать их доброе имя?
– Твоя преданность похвальна, дорогая, но…
– А где твоя преданность? – резко парировала Берил. – Он был твоим братом!
– Я не хотел в это верить.
– Тогда почему подтвердил выводы следствия? Ты хоть обсуждал это с французской разведкой?
– Да, и у меня не было оснований усомниться в правдивости отчета Домье. Он – человек основательный, въедливый.
– Домье? – переспросил Джордан. – Клод Домье? Не он ли был шефом их парижской операции?
– В то время он был связным ваших родителей в МИ-6. Я попросил его проверить полученные сведения. Он пришел к тем же самым выводам, что и следствие.
– Тогда этот тип Домье – полный идиот, – бросила Берил, направившись к двери. – И я собираюсь сказать ему об этом лично.
– Куда ты? – всполошился Джордан.
– Собирать вещи, – ответила она. – Ты едешь, Джордан?
– Собирать вещи? – озадаченно повторил Хью. – Куда, черт побери, ты решила ехать?
– Куда же еще, – бросила Берил через плечо, – как не в Париж?
Телефонный звонок разбудил Ричарда Вулфа в шесть часов утра.
– Они забронировали билеты на полуденный рейс в Париж, – сообщил Клод Домье. – Похоже, друг мой, кто-то разворошил это отвратительное змеиное гнездо.
Еще не до конца проснувшийся Ричард резко сел на кровати и тряхнул головой.
– О чем ты говоришь, Клод? Кто летит в Париж?
– Берил и Джордан Тэвисток. Хью только что звонил мне. Думаю, это не самое лучшее развитие ситуации.
Ричард рухнул обратно на подушку.
– Они ведь уже взрослые, Клод, – сказал он, зевая. – Если они хотят лететь в Париж…
– Они прилетают, чтобы разузнать поподробнее о Бернарде и Мэдлин.
Ричард закрыл глаза и простонал:
– О, замечательно, только этого нам и не хватало!
– Вот и я о том же.
– А Хью не может отговорить их от этого?
– Он пытался. Но эта его племянница… – Домье вздохнул. – Ты ведь встречал ее. Так что можешь себе представить…
Да, Ричард совершенно точно знал, какой упрямой может быть мисс Берил Тэвисток. Что ж, какова мать, такова и дочь. Он отлично помнил, какой была Мэдлин – столь же непреклонной, столь же неудержимой. Столь же очаровательной…
Ричард стряхнул с себя все эти навязчивые воспоминания о давно умершей женщине и осведомился:
– Как много они знают?
– Они видели мой отчет. Они знают о Делфи.
– Значит, в поисках новой информации они будут копать во всех правильных местах.
– Во всех опасных местах, – поправил Домье.
Ричард сел на кровати и задумчиво запустил пальцы в волосы, обдумывая различные сценарии дальнейшего развития событий. Взвешивая все возможные риски.
– Хью беспокоится по поводу их безопасности, – заметил Домье. – И я тоже. Если то, о чем мы думаем, верно…
– Тогда они попадут в такую трясину, что и подумать страшно!
– Не говоря уже о том, что в Париже довольно опасно, – подхватил Домье. – Это подтверждает недавняя история с бомбой.
– Кстати, как себя чувствует Мари Сен-Пьер?
– Несколько царапин, ушибы. Ее должны выписать из больницы завтра.
– Взрывотехники уже представили доклад?
– По их данным, это «семтекс», пластичная взрывчатка. Квартира сверху была полностью уничтожена. По счастливой случайности Мари как раз спустилась вниз незадолго до того, как бомба сработала.
– Кто-нибудь взял на себя ответственность за покушение?
– Вскоре после взрыва раздался телефонный звонок. Какой-то мужчина сообщил, что он принадлежит к некоей группировке под названием «Мировая солидарность». Они взяли на себя ответственность за произошедшее.
– «Мировая солидарность»? Никогда ни о чем подобном не слышал.
– Мы тоже, – заметил Домье. – Но ты же знаешь, как это бывает в наше время…
Увы, Ричард знал это слишком хорошо. Любой псих, обладающий нужными связями, мог купить несколько унций «семтекса», изготовить взрывчатку и присоединиться к революции – не важно какой. Неудивительно, что бизнес Вулфа развивался так быстро. В этом новом опасном мире терроризм стал правдой жизни. И клиенты отовсюду готовы были раскошелиться ради собственной безопасности.